244
первый и второй батальоны (значит, Володе не повезло) в полном составе
кроме двух отделений, оставленных для несения караульной службы. Все
остальные спозаранку уже были у платформ. Первый раз мы грузились
вместе с Димычем. Воробей развил бурную деятельность, не давая
солдатам нашей батареи ни минуты отдыха. К вечеру добрались до Геок-
Тепе без проблем. Ударил морозец градусов под двадцать, что для
Туркмении было уникальным явлением. После того, как установили
транспорт на специальной стоянке возле лагеря, подполковник Басов
приказал собраться на плацу. И тут произошло что-то уникальное, по моему
мнению, даже для советской армии – он приказал рыть землянки прямо на
плацу. Солдаты принесли из складов соответствующие инструменты и
работа началась. Даже смотреть на это было страшно. Верхний слой земли
промерз, поэтому развели костры, используя ящики от артиллерийских
снарядов. Работали ломами и лопатами с большой частотой. Все это
напоминало хронику 20-х годов, когда показывали машущих ломами и
лопатами зэков, а дикторы телевидения объявляли это энтузиазмом масс.
Солдатам не было холодно, но мы-офицеры начали околевать. Деться
было некуда. Нас спасали только костры, к которым мы время от времени
подходили. Особенно мерзли ноги. “Полупердун” упорно находился на
плацу. Воробей не выдержал и сказал Басову, что всем вместе нам здесь
делать нечего – мы можем установить дежурство и проверять фронт работ
время от времени.
- Яйца курицу не учат, - сказал гордо подполковник, который, а это было
хорошо видно, промерз окончательно, но упрямо держался.
- А как, вы думали, на войне было? Там про казармы не заикались.
- Для чего себе создавать искусственные трудности? - вставил я.
- Двухгодичникам вообще на все насрать. Зачем их призывают – не
понимаю?
Солдаты уже зарылись в землю настолько, что видны были только черенки
лопат в момент выбрасывания земли. Я почувствовал, что еще немного и
пальцы мои придется ампутировать. По-видимому, то же самое наконец-то
245
ощутил и наш командир. Он построил офицеров и назначил время
дежурства для каждого. Мне выпало как раз раннее утро, когда особенно
хочется спать.
- Рыть, я знаю, будут всю ночь, - закончил подполковник. - Отбой – в
землянках. Буржуйки, саксаул и уголь сейчас привезут.
Мы рванули в казарму как только Басов намеренно медленной походкой
пошел к домику для старших офицеров. В казарме было тепло. Я снял
сапоги и увидел, что пальцы на ногах побелели.
- Плохой признак, - сказал Димыч. Надо сначала сунуть в холодную воду. А
потом растереть снегом.
Так и сделали. При растирании боль была невыносимая. Я еле уснул после
того, как мы с Димычем выпили по сто грамм водки из моего тревожного
чемоданчика. Димыч никогда водку не брал, но выпить не отказывался.
Я поставил будильник на четыре часа утра. Утром пошел на плац и заменил
одного из наших офицеров. Солдаты уже построили четыре землянки. В
каждую вели ступеньки вниз, а там были сооружены земляные топчаны,
покрытые досками и даже столики посредине. Топились буржуйки и дым
валил из Г-образных металлических труб. Солдаты спали. Два караульных
дефилировали туда-сюда по изуродованному плацу. Я тоже, как идиот,
бродил в течении часа, а потом меня сменил Куинов, заспанный и злой.
Утром пошел снег, который не прекращался сутки. В предгорьях его
навалило до метра толщиной, а на горках, как мы потом увидели, до
полутора метров. Басов заставил солдат зарыть землянки, вырытые на
плацу, и установить палатки с отоплением рядом со стоянкой транспорта.
На второй день Воробей пришел в валенках и принес две пары для нас с
Куиновым.
- Солдаты будут мерзнуть в сапогах, а мы, значит, в валенках, - сказал я.
- Не хочешь – ходи в сапогах, - сказал Воробей и потянул к себе мою пару.
Я представил, как я окончательно заморожу свои пальцы и потянул их в
свою сторону.
246
- Сегодня у нас батальонное учение в горах, - сказал Ворорбьев. - Будем
рыть ходы и "землянки" прямо в снегу.
- А какой смысл? – спросил Куинов.
- Будем моделировать ситуацию и представлять, что вместо снега у нас
земля.
Моделирование превратилось почти что в детскую игру: солдатики с