одновременно, не сговариваясь, бросились и стащили меня со сцены.
Родителям крупно повезло, что перед сеансом было шумно и рядом не
оказалось шестерки. В противном случае никто бы не стал разбираться, что
для ребенка "сплотила" и "схватила" звучит одинаково.
Мы посмеялись, зашли в заводской ларек, купили все, что намечали,
включая закуску, и вернулись к друзьям. Поздно вечером все, кроме
Базарова, в веселом расположении духа сели на трамвай и с одной
пересадкой добрались до нужной остановки недалеко от училища. Еще
метров триста, которые нужно было пройти, шли строевым шагом и
распевали строевые песни. Прохожие сторонились в недоумении. Перед
входом в казармы я обратил внимание на две полные фигуры в тюбетейках.
"Где-то я их уже видел", - отметил я чисто автоматически, но тут же забыл
об этом.
Курсы и культурная программа
На другое утро начались занятия. Они проходили не в главном корпусе,
великолепном здании, построенном еще до революции, а в пристройке,
37
расположенной у забора училища. На курсе собралось около двадцати
человек со всех республик, в основном азиатских. Были офицеры коренных
национальностей из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и Туркменистана.
Из Туркмении, правда, был только один, который нам показался старым:
плешивый, лысый с красноватыми глазами. Потом мы его расспросили и он
рассказал, что зовут его Алты (это означало, что он шестой мальчик в
семье), ему 31 год, жена его и трое детей живут в Безмеине, и приедут к
нему после курсов в Кушку, куда его направили в штабе округа.
На наш вопрос, почему его забрали в таком возрасте, он ответил:
- У меня меньше всего денег было из тех, которых хотели забрать. У
Аннадурды было много денег, у Сильгельды много, у Реджепа было очень
много денег.. Забирать собирались их, но они заплатили, а я, Сапар и
Мерет пошли в армию.
Выделялись три узбека, среди которой один, надменный с тонкими
чертами лица был явно главным, а двое остальных вели себя как его слуги.
- Наверно, сын какого-то крупного начальника, - догадался Сафронов.
Надменный с "охраной" подошел ко мне на одном из перерывов и спросил:
- Ты откуда приехал?
- Из Алма-Аты.
- А в Самарканд не заезжал?
Я напрягся и решил, что ему правды говорить не стоит.
- Нет, не заезжал, а почему ты спрашиваешь?
- Да тут один земляк ищет тех, кто приехал из Самарканда. Хочет что-то
спросить.
- А где он?
- Встретил недалеко от училища. Обещал придти.
- Нет, в Самарканде я не был.
Надменный и его "охрана" отошли, а я сильно задумался. Выходило, что
меня все-таки вычислили. Брат с его другом могли рассказать своим
друзьям, что я еду служить офицером, что-то я говорил деду с ишаком. В
гостинице КЭЧ, правда, я никому ничего не рассказывал, кроме капитана.
38
Но, тем не менее, они могли по крупицам и довольно быстро восстановить
мой путь...
Таджики на курсах были похожи на кавказцев. Как потом выяснилось, они
родом из Горно-Бадахшанского района, где самые высокие горы и все
очень напоминает Кавказ, но в более крупном масштабе. Среди таджиков
выделялся один – высокий с усами, который немного сторонился своих.
Звали его Димхон.
Сдержанный и корректный, на занятиях он отличался от всех
представителей восточных и невосточных национальностей умом и
сообразительностью.
Казахстанцы, а это были я, Боря, Гриша и еще Саша Фильштейн, который
пытался примкнуть к нашей компании, но безуспешно, казахов явно не
напоминали, особенно Гриша. Из-за этого остальные представители
восточных народностей смотрели на нас с подозрением и удивлением.
Киргизы казались замкнутыми: тихо кучковались, ни во что не
вмешивались, на курсах сильно не успевали и служить явно не хотели.
Только один из них, Кошойбек, выглядел пошустрей, поскольку был
столичным фруктом. В обед они не посещали столовую училища, а шли
прямиком в парк в лагманную. Лагман – это уйгурское и дунганское блюдо,
которое готовят из баранины, овощей и специальной длинной лапши из
тянутого теста. Из лагманной они возвращались счастливые.
- Как будто дома побивали, - говорил Кошойбек и закатывал глаза.
Кроме теории, на курсах преподавали стрельбу из автоматов и пистолетов