строевую подготовку на плацу.
Мы поплелись в сторону плаца. Через час изнурительной ходьбы на
голодный желудок, прибежал какой-то солдат и сказал лейтенанту, чтобы
он вел нас к столовой. Перед входом стояли командир полка, его
заместитель и замполит.
- Товарищи курсанты, - сказал командир спокойным голосом, - вы все
совершили самое страшное преступление в Советской Армии – вы не
подчинились приказу. Знаете, чем это грозило в военное время? Нужно
было подать рапорт своему непосредственному командиру о плохом
качестве питания и, если бы не последовало реакции, затем подать
рапорт на имя вышестоящего командира, а вы? Мы - и тут он посмотрел на
зама и замполита - сразу же отреагировали на происшествие и ужин вам
приготовили нормальный, но и вы за ваше преступление ответите.
На последующую команду лейтенанта мы покорно вошли в здание.
Действительно, покормили нас знатно: на столах стояли тарелки с пшенной
кашей и мясной подливкой, соленые помидоры и даже чай с конфетами...
Однако назавтра начались репрессии. Нас стали вызывать по одному к
какому-то капитану зловещего вида. Тот, в основном, выяснял кто был
зачинщиком невыполнения приказа. При этом он очень умело грозил,
53
вызывая настоящий страх, но штука была в том, что зачинщика не было.
Все получилось стихийно. Но в Советской Армии следовало реагировать на
происшествие соответствующим образом. Зачинщик должен быть.
- Так что, в конце концов, нашли зачинщика? ,– спросил Базаров.
- Нет, - сказал я, - все держались как Зоя Космодемьянская.
- Представляю, что с вами сделали, - сказал Сафронов.
- А ничего, замяли как-то. По-видимому не хотели сор из избы выносить. По
головке бы этих командиров не погладили, - объяснил я.
- А я вот вспоминаю, - продолжил Сафронов, - как на наших сборах в
Семфирополе мы на первой же строевой запели по-Высоцкому “…идут по
Украине солдаты группы Центр...” и тут же комсоргу приказали открыть
вечером комсомольское собрание, на котором выступил замполит полка:
- Вы что это поете, товарищи студенты, фашистские песни?!
Зал зашумел. Послышались выкрики:
- Это песня Высоцкого, товарищ майор!
- Что вы сказали? – зловеще уточнил майор.
- Это песня Высоцкого, - сказал кто-то уже на пониженных тонах.
- Кого, Высоцкого? А он что, член Политбюро или кто?
В зале воцарилась тишина, поскольку на это ответить было нечем. И тут
руку стал тянуть Минкин, у которого полностью отсутствовало чувство
юмора, хотя он был из Одессы. Он встал и начал объяснять замполиту, что
Высоцкий – это поэт-песенник, песни которого уже поет весь Союз, что он
снимался даже в кинофильмах.
- Сядьте, товарищ студент, - приказал майор, - я не знаю ни одной строевой
песни в Советской Армии, которую бы написал ваш Высоцкий. Да ему никто
и не позволит.
Мы сидели как прибитые, не пытаясь возражать, понимая, что это
бесполезно.
Плов и конец компании
54
- Давайте я завтра сделаю вам плов на квартире у Вити Базарова, -
предложил Боря.
Все радостно согласились.
- Но для этого нам надо зайти на Алайский базар и купить рис, морковку,
подсолнечное масло, чеснок и всякие специи. Хорошо бы также прикупить
гранат и дыньку.
- У тебя казан есть? – спросил Боря у Базарова.
- Ты знаешь, есть, и довольно большой – он стоит у бабки в чулане.
- Ну вот и заметано: значит завтра делаем плов, - сказал Боря и пригубил
кружку.
В этот момент я увидел, что за один из крайних столиков сели мои
знакомые, о которых мне удалось забыть последнее время. Они глазели в
нашу сторону, презрев конспирацию.
Гриша проследил за моим взглядом и заявил:
- Вот этих пузанов в тюбетейки я, кажется, уже где-то видел. Вспомнил!
Они остановили автобус возле библиотеки, заорав, что оставили мешки на
остановке. Водитель их сильно ругал, но дверь все-таки открыл. Я тоже
вышел, заметив, что тебя нет.
Я кивал головой, никак не поддерживая разговор. На мое счастье, Боря
предложил закругляться и подозвал официанта. К столику моих
преследователей, “дехкан”, подошел другой официант, чтобы принять
заказ. Мы расплатились и пошли. “Дехкане” занервничали. Когда мы
выходили из парка, я обернулся. Никто за нами не шел. Мы проводили