гармошку, чтобы спрятать ее от взгляда приближающегося к нам майора.
- Ну что, дедушка Хусейн, – с сарказмом обратился к Суле майор,
растягивая слова, - опять солдатиков своих веселил? На губу захотел? У
меня там много знакомых (?). Вместо того, чтобы следить за дисциплиной,
этот дядюшка Хусейн – тут майор обратился ко мне - своим солдатам-
бакинцам играет на гармошке...
Лейтенант вытянулся в струнку и покраснел, однако в глазах его играли
такие злые кавказские искорки, что майор, заметив это, осклабился, махнул
рукой и вошел в казарму.
- Ты иди вот по этой тропинке, - сказал мне быстро пришедший в себя Суля,
- через пустырь и там увидишь дом с колоннами – это наша гостиница.
Я пошел. Почему этот хлюпающий грязью канальчик назывался тропинкой,
я не понял. Шел я долго, сначала оберегая сапоги, а потом плюнув на это.
Вскоре увидел одноэтажное здание, которое, судя по архитектуре, было
построено еще в предыдущем веке: лепные украшения, отличающиеся от
лепнины сталинской эпохи, мощные стены и легкие на вид колонны. Я
зашел. В прихожей были все приспособления для чистки обуви, которыми я
тут же воспользовался. Зашел в большой зал. Посредине стоял
билиардный стол, на котором играли два офицера: капитан и подполковник.
Капитан был высокий и какой-то расхристанный: форма на нем сидела как-
то мешковато. А подполковник низенький и полный, но опрятный. Он
нависал своим пузом над столом и противно сопел, когда пытался ударить
кием по шару. Еще четыре офицера выполняли роль болельщиков, громко
обсуждая каждый удар. Я подождал минут десять, а потом не выдержал и
выпалил:
- Товарищ подполковник, разрешите обратиться!
Подполковник сделал недовольное лицо, выпрямился, и, вытирая платком
пот со лба сказал:
58
- Разрешаю.
Я изложил ему все то, что говорил Суле, вытащил из нагрудного кармана
кителя предписание и протянул его. Он нехотя пробежал глазами по
бумажке и сказал, чтобы я занимал 11 номер, дверь которого находится как
раз напротив билиардного стола.
- Ключи возьмешь у кастелянши. Вон ее дверь в конце коридора.
Я взял у кастелянши, совсем еще не старой женщины, ключи, открыл дверь
и зашел в номер. Он был на два койкоместа, но вторая койка еще не была
занята. Окно выходило на пустырь. Возле окна во всю стену, захватывая
часть потолка, проходила широкая трещина, грубо заткнутая паклей и
замазанная глиной.
“Это землетрясение наделало” – подумал я.
Еще я подумал, что надо ехать в училище и привезти оттуда вещи: сумку и
тюк с обмундированием.
В номере делать было нечего и я вышел в зал. Игра продолжалась. Было
видно, что выигрывает капитан, а подполковник при этом очень нервничает.
Пот уже просто лился с него, заливая рубашку и галстук, который он даже
на ослабил. Вскоре все было кончено.
- Игра! – объявил веселым голосом капитан и поднял кий вверх.
Подполковник в сердцах бросил кий на пол и заявил:
- Пошли вы все на х...!
Потом он сдернул свой китель со стула и пошел в свой номер. Капитан тоже
удалился в свой номер. Тут только праздные офицеры-болельщики
посмотрели внимательно на меня, понимая, что их полку прибыло. Я
представился и поздоровался с каждым. Первого, старшего лейтенанта,
звали Константином. Второй, тоже старший лейтенант, такой же высокий и
крепкий, как и первый, со значком суворовского училища назвался
Вадимом. Третий, высокий, но довольно худой и неспортивный лейтенант
оказался Василием, а четвертый, коротышка - лейтенантом Славой.
Я предложил отметить факт знакомства вечером в ближайшем ресторане и
все согласились, кроме Вадима, которому нужно было заступать в наряд.
59
- Ладно, без меня обойдетесь, - сказал он, еще успеем познакомиться на
этаже.
- Счастливого наряда, - сказал с ехидцей Константин.
Вадим посмотрел на него внимательно и заиграл желваками.
- А вам, товарищ Деревянко, счастливо нажраться.
- Ладно, повыступай мне еще тут, сказал Деревянко с очень противным
выражением лица, - думаешь если кадет, то можешь выпендриваться.
Что-то мне в поведении Константина сразу не понравилось. Выглядел он по
сравнению с Вадимом просто плебеем – солдафоном.
“Видно, в суворовском училище все еще сохранились какие-то традиции
царской армии” – подумал я.
В дальнейшем я убедился, что большинство офицеров ничего общего не