поезде. Надоел мне этот автобус – сил нет".
Слева от дороги я увидел проходную танковой учебки. Стоял солдат с
приставным ножом на поясе, а в будочке сидел лейтенант с танковыми
значками в петлицах. Я показал лейтенанту свое офицерское
удостоверение и, собрав всю оставшуюся после долгого путешествия
энергию, стал рассказывать ему, что еду на новое место службы и вот
13
решил заехать к брату, который мучится в учебке вот уже почти полгода. Я
заметил, что на слово "мучится" лейтенант улыбнулся.
- Да ладно, все понятно, фамилия и имя брата?
Я назвал и он позвонил куда-то. Ждать пришлось недолго. Появился Олег,
сильно похудевший и отрешенный, как мне показалось. Мы обнялись.
- Ничего себе! – воскликнул я, - вас что, не кормят здесь?
- Кросс они бегают по двадцать километров каждый день, - вставил
лейтенант.
- А зачем вы их так мучите?
- А я что, виноват, - стал оправдываться лейтенант, - такой порядок. Эта
учебка знаменита на весь Союз. Тут учат по-настоящему. Не все, правда,
выдерживают. Вчера одного ногами вперед вынесли. Вот так формально
комиссии проверяют пацанов на призывных пунктах...
Я понял, что служба лейтенанту нравится не очень.
- Вы обратитесь к капитану Зимину, - он мужик хороший. Отпустит твоего
брата на весь день.
- А брата двоюродного может отпустить? – спросил Олег.
- И двоюродного отпустит. Его самого скоро отпустят – закладывает сильно.
- А магазин здесь поблизости есть, - спросил я, осененный догадкой.
- Есть, но этого не надо – он и так отпустит. Хотя не помешает брату
сбегать – он знает куда - пока я буду звонить. Как двоюродного-то зовут?
Гена Бутурлакин, - сказал Олег, взял у меня деньги и побежал.
Лейтенант разъяснил по телефону всю ситуацию капитану и тот через
полчаса появился у проходной вместе с "двоюродным братом". Вскоре
вернулся Олег со свертком.
Капитан сделал наставление не появляться в людных местах, чтобы не
встретить лишний раз патруль, не употреблять спиртные напитки и не
ввязываться в драки местных гражданских лиц. Лучше всего – ходить по
музеям или отсиживаться в тихих парчках.
Мы все трое закивали головами, соглашаясь на все. В конце речи я сунул
капитану сверток и он взял его, как бы исполняя традиционный ритуал.
14
- Ну, счастливо, - заулыбался он, - жду вас к шести вечера. И не
опаздывайте, а то вы меня сильно подведете.
Он развернуля и ушел, а мы, поблагодарив лейтенанта, направились к
автобусной остановке.
- Значит так, ребята, - сказал я, - у меня в сумке есть колбаса, лепешки и
домашнее вишневое вино.
Лица у измученных танкистов засияли.
- Программу мы, пожалуй, начнем с осмотра достопримечательностей
Самарканда. Вам, как я понимаю, это вряд ли удастся за время учебы. А
как же потом будете рассказывать своим будущим детям, что находились
рядом с одном из самых древних городов на Земле?
Лица танкистов все равно сияли. Они согласны были потерпеть. Мы сели на
автобус и отправились в центр. Вышли на одной из остановок, когда
кондукторша объявила: "Гур-Эмир!". В ближайшем ларьке я купил краткий
туристический путеводитель с картой и отметкой главных исторических
сооружений. Вытащил записную книжку, нашел все объекты,
перечисленные моим соседом в автобусе на пути в Самарканд, и решил,
что мы посетим только их. Вдоль узкой улочки направились к Гур-Эмиру,
который, согласно путеводителю, являлся гробницей Тамерлана и его
родственников. Было очевидно, что дома по обе стороны улочки
построены много веков назад: стены сложены из крупных блоков
известняка, а деревянные двери изумительной красоты украшены
искуссной резьбой. Зашли в мавзолей и увидели все гробницы: Тамерлана
и его учителя, его сыновей и внуков (а среди них был и Улугбек). Я стал
рассказывать ребятам все, что читал и знал про Тимура-завоевателя. Они,
на удивление, слушали с интересом. Учебка их совсем доконала и любые
проявления другой жизни, без изматывающих тренировок, уставных и
неуставных отношений, ощущались ими сладостным ветерком, дующим со
стороны Свободы.
15
Следующим мы решили посетить ансамбль мавзолеев самаркандской
знати Шахи-Зинда, что переводится с персидского как "Живой царь".