Пейзаж вокруг разворачивался такой же невесёлый: весь пригород был частично разрушен, частично сожжён, поломанные остовы строений уродливо торчали из земли, навевая мысли о пустоте и разорении. В воздухе витал уже едва ощутимый запах гари, в одном месте недалеко от дороги Рэн увидел большую яму, в которой темнела смрадно пахнущая куча обгоревших тел. Судя по остаткам конечностей и форме костей, это были не люди, но от этого картина не становилась радостнее.
Кое-какие дома уже начали восстанавливать, тут и там лежали стройматериалы, светлыми пятнами виднелись угловатые срубы из тщательно очищенных брёвен, рядом возвышалась новая мельница, к которой ещё не успели приладить лопасти, всюду лежали кувалды, пилы, молотки, но не было видно ни души, несмотря на самый разгар рабочего дня. Будто люди в спешке покинули стройку, побросав инструменты.
— Странно, — сказал Кир, тоже обративший внимание на это обстоятельство. — Где же все?
— Что-то произошло, — отозвалась Литесса, пристально глядя на приближающиеся ворота столицы, пустующие и настежь распахнутые. — Или происходит прямо сейчас.
— Лишь бы не драка, — вздохнул Арджин.
Трёхсаженная каменная стена выстреливала в небо тонкими обзорными башенками, через каждые пятьдесят саженей наружу выступали массивные бастионы с многочисленными бойницами, прячущие за собой круглые башни, на крышах которых из-под деревянных навесов выглядывали наконечники снарядов тяжёлых баллист. Острый глаз пуэри уловил несколько внушительных котлов, проглядывающих между каменными зубцами стен.
— Этот город настоящая крепость, — сказал он, подумав, что никогда раньше не видел столь внушительных укреплений.
— Да, штурмовать его — та еще задачка, — уважительно заметил гном. — Правда, я бы еще ров выкопал поглубже да пошире. В летнее время он бы особенно пригодился.
Решётка каменного барбакана тоже оказалась поднятой, охрана отсутствовала, пустовал и привратный дворик — сейчас в город без труда мог войти кто угодно. Учитывая близость границы с Острохолмьем этот факт настораживал и вселял нехорошее предчувствие.
Однако лишь ступив на мостовую Энтолфа, путники окончательно уверились в том, что пришли не вовремя.
В отдалении явственно слышался гул большой толпы, эхом разносящийся по улицам. Стоило отряду проехать сотню саженей, как людей вокруг стало много, будто все жители вышли из своих домов одновременно. Одни в нерешительности сбивались в кучки, другие осторожно шли по направлению к центру, третьи бежали туда со всех ног. Всюду слышались испуганные или недоумевающие выкрики, матери звали детей, мужчины окрикивали друг друга, другие о чём-то горячо спорили — разобраться в происходящем при таком гомоне было невозможно. Иными словами, в городе царил самый настоящий хаос.
Стражники и солдаты гарнизона вместо того, чтобы пытаться сохранить порядок, в большинстве своём просто наблюдали за происходящим, некоторые неуверенно переминались с ноги на ногу, стискивая в руках древки копий и алебард, и, казалось, находились в полной растерянности.
Энормис попытался вывести отряд в переулки, но толпа настолько сгустилась, что прорваться через неё стало возможно разве что с боем. Из-за давки тут и там возникали драки, от непонимания происходящего атмосфера накалялась всё больше, народ был на взводе, чтобы не провоцировать конфликтов, путникам пришлось так же, как и горожанам сбиться в плотную кучку и двигаться в общем направлении.
— Ведите себя как они, — спешившись, сказал Энормис. — Если морок рассыплется, мы станем слишком заметными, и тогда проблем не избежать. Так что лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Тогда он, возможно, выдержит.
Живая река уносила их по изогнутому руслу улицы, словно угодивший в бурный поток листик, не давая ни единой возможности пристать к берегу. От такого скопления людей, большинству из которых он доходил лишь до плеча, Рэну стало дурно. Чтобы хоть как-то отвлечься он сосредоточился на движении, изо всех сил стараясь не наступить кому-нибудь на ногу и не обращать внимания на частые тычки локтями. Но удавалось не всегда. Атмосфера брала своё, стадный инстинкт, хоть и значительно слабее, чем у людей, медленно, но верно толкал охотника к панике. Никогда прежде молодому пуэри не приходилось с таким упорством бороться с собой, чтобы не сорваться и не надавать тумаков одному из многочисленных грубиянов, что толкались рядом.
— Да что здесь происходит, чёрт возьми? — ворчал Кир, которому из-за роста было хуже остальных.