— Теперь мы с тобой главная угроза для их предприятия. Нас будут стараться убить все, потому что Грогган захапал всю возможную власть: Орден, людей с Одинокого Вулкана, среди которых тоже есть сильные чародеи, вплоть до стражи. Ориентировки на нас троих наверняка висят на каждом углу.
— Если учесть могущество Гроггана, мы не то, чтобы способны сильно ему помешать, — заметил я. — Видела, что осталось от Квисленда?
— Видела, — Литесса поморщилась от досады. — Но если мы объединимся, у Гроггана появится повод для беспокойства. Два чародея восемнадцатой ступени — всё равно не один…
Вопрос «а кто второй?» застрял у меня в горле.
Эти помутнения, донимающие меня с самого пробуждения. Так бывает после асессионного рывка — когда силовой порог увеличивается, а организм ещё не привык к приросту энергии. Обычно всё ограничивается лёгкими головокружениями, но тут случай особый…
Я проверил себя специальным плетением и, поражённый, нервно сглотнул. Восемнадцатая ступень.
«Каких-то двое суток назад я был в самом начале двенадцатой, а теперь сразу на восемнадцатой. Причём, судя по всему, Литесса не знает о том, как я вырос. Значит, это случилось… когда?»
«И ведь не в первый раз уже, — перебил я сам себя. — Тогда, после прорыва на заставе, рывок продвинул меня на полторы ступени. А теперь на все семь. Так вообще бывает?»
«Нет, так не бывает, — пришло понимание. — Это не нормально».
Я закрыл глаза и откинулся назад, чтобы не показать остальным своего смятения. Не хватало только поднимать панику, когда все более-менее почувствовали себя в безопасности.
«Единожды — странность, дважды — закономерность. Рост моей силы зависит не только от времени, но и ещё от чего-то. Это симптом, но вот только какой болезни? И болезни ли? Может…»
Я открыл глаза и оглядел друзей. Пока мы с Литессой разговаривали, они по очереди вставали, уходили, приходили, перебрасывались короткими фразами вполголоса и создавали еле заметный фон, но теперь все как один смотрели на меня. Арджин и Кир — задумчиво, Лина — с молчаливым удивлением, Рэн — подозрительно.
— Заседание окончено, — возвестил я, поднимаясь на ноги. По телу бродила слабость, но ничего не болело. — Неплохо бы поужинать.
Все тут же зашевелились. Арджин с Киром, обмениваясь колкостями, направились на маленькую кухоньку, что примыкала к главной комнате. Литесса подозвала Лину, и они тоже о чём-то заговорили. Рэн устроился в кресле с книгой и уткнулся в неё, попутно выковыривая кинжалом грязь из-под ногтей. Я же, окинув взглядом их всех, подумал, что такой идиллической картины не видел уже давно. Чтобы не нарушать её своей тревогой, я тихонько выскользнул за дверь — захотелось подышать свежим воздухом и спокойно поразмыслить над всем, что принёс этот день.
Холодный, уже совсем зимний вечер встретил меня голубоватым светом Нира и точками звёзд, тонущих в непроницаемо-чёрном океане неба. Под сапогами скрипнул недавно выпавший снег, от хлопка двери с карниза сорвалась сосулька, которая разбилась вдребезги о сложенную у двери поленницу. Лёгкий ветерок порывом забрался за шиворот. Я плотнее укутался в накинутую шубу, пряча пальцы в складках — морозец, хоть и несильный, ощутимо кусал лицо и руки.
Оказалось, я вышел через заднюю дверь, поэтому перед собой увидел лишь несколько хозяйственных построек и за ними неровную полосу леса, что сплошным ковром покрывала холмы. С западной стороны небо всё ещё не потемнело до конца, поэтому мне удалось разглядеть вдали силуэты вершин Синих гор.
Здесь было тихо и спокойно. Буквально на миг я смог представить, что нет в моей жизни никаких Орденов, Грогганов, мытарства и бесконечного бегства, а есть тихая размеренная жизнь в глубинке, где ровным счётом ничего не происходит. И от этой мысли даже в груди защемило — так захотелось, чтобы выдумка оказалась правдой, а правда — выдумкой, которая родилась от скуки.
Я не торопясь обошёл корчму и вышел на обширный двор, который вполне мог претендовать на звание площади. С одной его стороны притулилась искусственная берёзовая рощица, где стояло несколько скамей, я уселся на одну из них, даже не потрудившись очистить сиденье от снега.
Кроме рощи двор по периметру обступали конюшня, сам постоялый двор, его боковое крыло, внушительных размеров склад и ещё какое-то строение, назначение которого мне так и не удалось опознать. С восточной стороны к площади вела дорога, вливающаяся в тракт. Судя по всему, летом здесь разворачивался настоящий рынок, а на постоялом дворе нередко останавливались важные персоны — иначе зачем в захолустной корчме такие удобства? Но сейчас площадь пустовала, за исключением пары телег да простенького экипажа. На улице, несмотря на не такой уж поздний час, не было ни души. Кто-то пел и хохотал в общей зале, откуда из окон лился ровный свет. Кто-то до сих пор возился и переговаривался в конюшне. Но снаружи сидел только я.