- Мне очень понравились блюда, которыми меня угощал Давид, спасибо вам за них, - говорю, проглотив большой кусок мяса, который, как назло был у меня во рту, когда Мариам решила ко мне обратиться.
- Я очень рада, что вам понравилось. А вы любите готовить? – ну вот, похоже, в этом и был подвох первого вопроса.
- Ну… я… - как же так ответить, чтобы не опозориться окончательно?.. – Я не то, чтобы не люблю… Просто редко этим занимаюсь. Моя бабушка…
- Так значит, вы к своим годам, - обрывает меня женщина, - кстати, сколько вам?
- Восемнадцать, - отвечаю смело. Бабушка всё время твердит, что рано мне еще у плиты стоять, успею еще…
- Восемнадцать лет, и вы не готовите? – уничижительно глядя на меня, произносит женщина.
- Мари, - вмешивается в разговор отец семейства, - восемнадцать – это не двадцать восемь, научится, когда время придёт.
- Мариам, вспомни себя в восемнадцать, - подает голос бабушка. – Ты же умела только омлет готовить и чай заваривать.
- Мама Арминэ, - недовольно отзывается Мариам, - вы знаете, почему я не умела готовить к своим годам. Зачем сейчас об этом? Мои дочери готовят с двенадцати лет, и я считаю правильным воспитывать хозяйственность в девочках с раннего возраста.
- Я тоже умею чай заваривать, - зачем-то встреваю я в их перепалку. В ответ на мою фразу все затихают и поворачиваются ко мне, перестав жевать. – И омлет… - добавляю шепотом уже в полной тишине.
Ну зачем я только влезла!? Тетя Мариам вспыхнула и, подскочив со стула, куда-то унеслась. А в полной тишине укором мне прозвучало надменное покашливание старшей сестры Давида. За весь обед она не произнесла ни слова и ни разу не взглянула в мою сторону.
- Мама, наверное, чайник пошла поставить, - звонко воскликнула младшая сестра, чьё имя вылетело из головы. – Пойду помогу ей.
- Лали, принеси угощения, которое мы сделали с тобой, - обращаясь к девочке, говорит бабушка Арминэ.
- Асья, - шепчет мне Давид, когда за столом снова возобновляется непринужденная беседа, - не обижайся на маму, у неё было плохое детство, поэтому она так отреагировала.
От того, что Давид наклонился ко мне так близко, я вдохнула аромат его парфюма, и мне стало спокойнее. Может там ингредиенты в составе какие-то успокаивающие?
- Прости, что говорю не подумав, - решаю тоже немного оправдаться.
- Всё хорошо, не бери в голову.
Мариам и Лали действительно спустя несколько минут приносят горячий чайник и угощения на подносе. Пока расставляют чашки и блюдца, Лали щебечет:
- Ася, обязательно попробуй назук и пахлаву. Мы с бабушкой вчера весь вечер пекли. Это мои любимые сладости, но мы их делаем редко, потому что они немного заморочные. Эти сделали специально для тебя – Давид сказал тебе очень понравились наши национальные блюда.
- Да, спасибо большое. Гата была восхитительной! – с чувством говорю, забыв о неловкости. – Жаль, что очень сладкая…
- Ты не любишь сладкое? – округляет глаза Лали.
- Нет, что ты! Очень люблю! – понимаю, что меня могут неправильно понять. – Только мне нельзя много. У меня диабет.
После этих слов снова воцарилась тишина, а у меня возникло ощущение, будто я сказала о том, что завтра умру. И тут впервые за всё время меня удостоила взглядом старшая сестра Давида. Ох, что это за взгляд! Так смотрят на таракана, или на вошь, которую в следующую секунду собираются раздавить ногтем.
- Как жалко… - искренне протягивает Лали, собираясь сказать что-то еще, но её опережает сестра. И нет, она обращается не ко мне.
- Давид, как поживает Татевик? Давно не видела её. Когда ты приведешь её к нам на ужин?
Давид, кажется, не особо доволен этим вопросом. Однако ставит чашку с чаем на блюдце и всё же отвечает.
- Думаю, что у неё всё в порядке. Работу она выполняет хорошо, - кто же такая эта Татевик?
- Конечно, хорошо, - продолжает свою речь безэмоциональная Каринэ. – У девушки высшее юридическое образование и красный диплом она получила не за красивые глаза. Хотя они у неё действительно такие, не так ли, брат?
- Думаю, что красота в глазах смотрящего, - философски изрекает Давид. - Но, я согласен с тобой, Татевик очень красивая девушка.
Вот теперь мне вдвойне стало интересно, кто эта загадочная краснодипломница. А главное – кем она приходится Давиду.
- А еще у Татевик очень хороший вкус и чувство меры. Ей бы давать уроки по стилю. Многим бы пригодилось…
А это камень в мой огород. Хотя… предыдущие тоже не мимо летели.
- Каринэ, не считаю, что обсуждать человека в его отсутствие – это хорошая идея, - мягко осекает сестру Давид. А я сгораю от обиды. Мне прямо сказали, что я глупая, нехозяйственная, да еще и вкус у меня отсутствует… Прекрасно.
Остаток времени я молчу, практически не слушая, о чем говорят вокруг. Я просто жду, когда это всё закончится и Давид отвезет меня домой.
Наконец-то этот миг настает. Нас провожают до машины родители и младшая сестра Давида. Мама парня уже не пытается натянуть улыбку, но и волком на меня не смотрит. Похоже, я потеряла для неё всякий интерес.
- Хорошей дороги, сынок, - говорит Мариам, обнимая Давида, а мне даря снисходительный кивок.
- С Богом! – обняв сына, вдруг дает напутствие отец и крестит нас, что меня очень удивляет.
- Ждём вас с Татевик на ужин в выходные, - звучит уже вдогонку от матери, когда мы трогаемся с места.
Последняя фраза так и повисла между нами.
Молчали мы почти до самого моего дома. А когда остановились у подъезда, и я уже собралась выходить, Давид вдруг поймал мою руку и потянул на себя.
23.
Крепко, но нежно обхватившая моё запястье рука заставила задержаться в машине против моей воли. Наверное, если бы сейчас проводилось голосование на выборы человека, с которым мне хочется сейчас разговаривать, Давид был бы в списке кандидатов предпоследним. Отобрать у Мариам Генриховны пальму первенства в этом состязании вряд ли кому-то удастся.
- Асья… - где-то в горле у меня, похоже, заблудился воздух, иначе, почему я не могу сделать нормальный вдох? – Сегодняшний день… - Давид говорит отрывисто, словно подбирая слова, хотя раньше я за ним подобного не замечала. – Я хотел, чтобы он прошел совсем иначе… - вдох, заблудившийся в горле и вставший комом, очевидно, решил выйти через уши – другого объяснения этому шуму я просто не могу найти. – Прости меня, Асья… Моя мама… Да и сестра… В общем, я не должен был… Ты такая…
Блин, дальше вообще ничего не слышно. Не могу больше справляться со своим состоянием.
- Давид, прости, - обрываю парня на полуслове. – Тебе не за что извиняться. Всё нормально, - забираю свою руку из его теплой ладони. – Я благодарна тебе за помощь. Даже не знаю, как смогу оплатить тебе то, что ты сделал для меня, - на этих словах Давид меняется в лице, глаза возмущенно вспыхивают. И тут я вдруг понимаю, что он наверняка обидится на мои слова. Это понимание подкидывает совершенно неожиданную идею: - Я обязательно всё тебе верну. Но больше мне от тебя ничего не нужно. Не стоит увеличивать мой долг перед тобой. Прощай.
Выхожу из машины под оглушающие удары собственного сердца. Давид меня не держит и ничего не говорит вслед. Наверное, так даже лучше.
Не успеваю дойти до подъезда, как белая ауди уже поворачивает за угол дома. Останавливаюсь, чтобы в последний раз посмотреть на того… кого больше не увижу. Давид сидит прямо, даже проезжая мимо меня, не поворачивает головы.
Ну, вот и всё. Это закономерное завершение изначально тупиковых отношений. Мы из разных миров, которые по какому-то странному стечению обстоятельств вдруг пересеклись. На тыльную сторону ладони, лежащей на дверной ручке, падает капля. За ней другая. И лучше бы это был дождь…
***
Вот и пятница. Вчера, чтобы отвлечься от мыслей о Давиде, которые почему-то всё время сопровождались несанкционированными слезами, я закончила ремонт. Сегодня остается только всё вымыть, расставить по местам мебель и разложить вещи. Сущие пустяки! Нет, конечно. Но мысль о том, что я буду очень занята, меня радует.