- Самое смешное, что отец, выдав меня замуж, словно камень с плеч сбросил и прожил еще восемь лет. Говорить ему о наших взаимоотношениях я бы никогда не осмелилась. Даже не сомневаюсь, что он меня бы и слушать не стал. После его смерти я и смогла развестись, - снова горькая усмешка. – На самом деле, я говорила об отношении мужа моей маме, но она не принимала мои слова всерьез. Однажды, даже сказала, что я преувеличиваю и вообще, наши семейные дела касаются только нас двоих, и ни к чему посвящать в них еще кого-то.
- А брат? Дядя Ашот тоже не смог тебя защитить?
- Ашот тогда был очень занят работой и семьёй. Ему было не до меня. Моим спасителем стал Давид.
От неожиданности меня даже бросило в жар. Имя парня стало для меня в последнее время значить очень много.
- Он единственный, кто случайно услышал наш разговор с бывшим мужем на кухне во время очередного семейного застолья, и сразу встал на мою сторону.
- Но Давид ведь моложе тебя, а ты говорила, что муж был намного старше? Неужели он смог противостоять взрослому мужчине? – на самом деле, я нисколько не сомневаюсь в положительном ответе, но мне хочется знать подробности счастливого финала этой истории.
- Да, ему тогда было всего двадцать три года. И он тогда был совсем не такой подкаченный как сейчас, - наконец-то промелькнуло подобие улыбки на красивом лице. – Однако Давид тогда очень хорошо отделал моего бывшего. Даже не смотря на полный дом родственников, он развязал такой скандал, что меня сразу же забрали в родительский дом. Даже в суд при разводе Давид пошел со мной. Если бы не он, я бы наверное не выдержала всего этого кошмара…
Анаит умолкает. Я любуюсь ею. Красивая, умная, добрая… Почему же судьба поступила с ней так несправедливо?
Мой вопрос словно повисает в воздухе, как вдруг я слышу на него ответ.
- Я ни о чем не жалею, - просто ужасает меня сказанная девушкой фраза. – Да, это были ужасные годы, но за это время я смогла многое переосмыслить. Например, то, что счастье вовсе не в деньгах. Благодаря своему неудачному браку я больше никогда не завидую красивым фото в соцсетях. Мой бывший муж до последнего заставлял меня вести профиль и поддерживать иллюзию счастья для подписчиков.
Для меня это тоже открытие, ведь действительно, я всегда завидовала тем, кто выставляет фото своей красивой жизни.
- Я стала ценить свободу. Право выбирать и самореализовываться. До замужества я не хотела учиться, была рада, что не нужно поступать в вуз, как другим моим одноклассникам. Потом же я всей душой мечтала об этом.
И самое главное – я обрела веру. Здесь, конечно, большую роль сыграл Давид и его друг Тихон, но если бы не мучения в браке, я бы наверное так и относилась к их вере, как к какому-то хобби в свободное время.
- Анаит, а почему не Армянская церковь? – я совсем не разбираюсь в отличиях Армянской и Русской Церкви, никогда не задавалась этим вопросом, а сейчас вдруг мне стало интересно, почему для девушки это имеет значение.
- На самом деле, для меня различия большого нет. Бог есть и там, и там. Вера у нас тоже одинаковая – Православие. Просто так уж вышло, что когда я была на грани, и от самой главной черты меня отделял один единственный шаг, то вытянул меня именно отец Тихон. И привел в свой храм в честь иконы «Нечаянная радость». Он стал для меня «островком безопасности». Только там я находила успокоение и надежду. Там я знала, что не одна, что меня слышат. Кстати, вскоре и случился тот скандал, в результате которого я стала свободной, и говорить о том, что это совпадение, будет с моей стороны настоящим свинством.
Анаит улыбается. А у меня внутри возникает мысль, которая не дает мне покоя. Я всю неделю пыталась спросить об этом, но так и не смогла подобрать удобного случая.
- Анаит, неделю назад ты что-то недоговорила мне. Что ты хотела сказать тогда?
Девушка поворачивается ко мне, и я вижу – она прекрасно понимает, о чем я её спрашиваю. Но Анаит молчит.
- Я думаю, это связано с отношением ко мне вашей семьи. Я права? – пытаюсь вытянуть из неё слова, чтобы подтвердить свою догадку.
- Да, Ася, ты очень проницательная девушка. Очень честная и открытая. Думаю, что во многом благодаря этому Давид и потянулся к тебе…
- Но? – чувствую, что именно это «но» сейчас должно прозвучать.
- Но ты русская, - звучит как приговор. – Я думаю, что Мариам и Каринэ больше всего боятся, что, женившись на тебе, он окончательно перейдёт в Русскую Церковь…
Да. Мои подозрения подтвердились полностью. Теперь понятно, почему они так вели себя со мной при первой встрече.
Анаит зовут к машине, чтобы отвезти домой, а я еще какое-то время сижу на той же скамейке под опавшим кленом.
И вдруг меня осеняет совершенно неожиданная идея. От уверенности в её правильности, я даже вскакиваю на ноги и порываюсь бежать. Но выйдя из ворот больницы, вдруг понимаю, что не знаю, куда. Хватаюсь в панике за телефон, но смутно помню название, которое хочу ввести в навигатор. Набираю похожие слова, но поиск выдает какую-то сумятицу…
Подхожу к прохожим, но то ли из-за неправильно произнесенного мной названия, то ли из-за того, что это место находится не в этом районе, и никто не знает его, но помочь мне никто не может.
Впервые чувствую какую-то необъяснимую ясность происходящего. Ощущаю незримую руку, ведущую меня. Однако, когда за очередным поворотом не вижу его, вдруг поддаюсь унынию. Может, мне показалось, и никто не вел меня, а это лишь плод моих фантазий, навеянных разговором с Анаит?
Останавливаюсь, пытаясь собрать разлетевшиеся в разные стороны мысли, и поднимаю голову к небу – туда, где возможно Кто-то есть.
«Если Ты слышишь меня, - шепчу одними губами, - если Ты есть, помоги мне!»
В чем мне нужно помочь, я не говорю. Да я и не знаю, о чем прошу. Мне нужен только маленький знак. Я готова его увидеть. Я готова поверить.
В следующую секунду я слышу колокольный звон…
31.
- Девушка, вы вообще-то в храм пришли, а не на дискотеку, - слышу за спиной резкий ядовитый скрип. – Щас еще к образАм полезет с накрашенными губами! Вот искушение!
Я повернулась, чтобы посмотреть, кто так активно напрашивается со мной на диалог, и увидела бабусю в длинной в пол юбке и пестром платке. Лицо выражало осуждение, неприязнь и какое-то осязаемое чувство превосходства. Захотелось тут же отвернуться и бежать отсюда без оглядки.
И я бы так и сделала. Но не сегодня. Я не уйду. В этот момент я совершенно четко решила – даже если сто бабок будут гнать меня и тащить за ноги из храма, я обязательно вгрызусь зубами … да хоть в этот порожек, истоптанный посередине. С боков тут как раз есть хорошие выступы…
- Зинаида, - отвлек меня от осмотра удобных мест для захвата знакомый голос. Сейчас он звучал так строго, что захотелось выпрямиться по команде «смирно». Отец Тихон стоял в дверях в сером «платье» и накинутой поверх кожаной куртке.
- Да, батюшка, - елейным голосом пропела та самая Зинаида, которая на глазах преобразилась в божий одуванчик и засеменила в сторону священника.
Я так и осталась стоять на месте, выжидая, пока отец Тихон поговорит с женщиной, чтобы хотя бы поздороваться.
- Анастасия? Так ведь вас зовут? – спустя минуту батюшка уже приближался ко мне и очень радушно улыбался.
- Ася, - поправила его, подумав, что он не запомнил моего имени.
- Я знаю, что вы Ася в обычной жизни. А как вас крестили? Каким именем? Обычно Ась именуют по-церковному Анастасиями.
- Нет, я Анисия, - вспомнила я своё «второе» имя. – Меня в честь прабабушки крестили.
- Ваша прабабушка была святой? – скептически улыбнулся отец Тихон.
- Не знаю, я её плохо помню, - откровенно отвечаю, - но говорят, была доброй и милосердной.
- Простите, я просто пошутил, - останавливает меня он. – Вы сказали, что вас крестили в честь бабушки, но в церкви дают имена только в честь какого-либо святого, поэтому я и задал такой вопрос. Не берите в голову.