Я сейчас думаю, что получив свою заветную мечту, не нужно больше просить ни о чем у Бога. Не злоупотребляй милостью. Благодари! Всю жизнь. До последнего вздоха – благодари.
Эта мысль так решительно ворвалась в моё сознание, что мне вдруг стало очень легко на душе. Я перестала теребить край своей кофты, моё лицо озарилось таким спокойствием, что это не осталось незамеченным для других.
- Ася, у тебя всё хорошо? – обеспокоенно спросила подошедшая Анаит.
- Да, - просто ответила и улыбнулась.
Улыбки в этом маленьком коридорчике были под негласным запретом, поэтому меня, видимо, приняли за умалишенную. Чтобы далее не провоцировать никого своим внезапно нахлынувшим счастьем, я решила отойти в сторонку. И в эту минуту заветная дверь открылась…
- Операция закончилась, - констатировала медсестра. – Доктор скоро вам всё расскажет.
Опять вздохи родственников, метания от одного к другому. Нервы накалены.
Наконец, спустя минут двадцать, из той же двери выходит Максим Сергеевич. Выглядит он уставшим и сосредоточенным. Моё спокойствие начинает постепенно таять…
- Максим Сергеевич, ну что? – тут же обрушивается с вопросами мама Давида. – Как прошла операция? Он будет ходить?
- Это вы далеко замахнулись, - серьёзным и даже недовольным тоном отвечает доктор. – На сегодня могу сказать только то, что операция прошла успешно. Впереди теперь реабилитация. И тут уже всё будет зависеть только от него. Простите, я должен идти. Завтра на осмотре всё расскажу подробнее.
- Подождите, доктор! – практически бежит вдогонку тетя Мариам. – Он уже отошел от наркоза? Когда мы сможем его увидеть?
- Сегодня Давид Ашотович останется в реанимации. Наркоз уже постепенно отходит, но ему нужно постоянное медицинское наблюдение. Если всё хорошо, то завтра с утра сможете прийти к нему в палату.
Максим Сергеевич пронесся мимо очень быстро. Однако я успела заметить, как он притормозил возле Анаит и едва уловимо кивнул ей, получив такой же полукивок в ответ. Поймала испуганный взгляд девушки, но так и не нашла причин для него. Ладно, всё это пока не так важно.
- Ася, пойдём, я тебя провожу, – окликает меня Анаит и, догнав, вдруг подхватывает под локоть. Раньше она не демонстрировала перед своими родственниками наши теплые отношения.
Мы идём к выходу, перебрасываясь общими фразами, но я чувствую, что Анаит хочет о чем-то поговорить. И мои подозрения подтверждаются сразу же, как только мы оказываемся на улице.
- Ася, что тебе сказал Давид? – прямо без предисловий спрашивает Анаит.
Я теряюсь от такого внезапного вопроса.
- Он сказал, чтобы ты не приходила, так ведь? – отвечает за меня.
- Откуда ты знаешь?
- Ниоткуда. Я знаю Давида, и поэтому предположила, что он тебя оттолкнёт.
- Но… почему? – всматриваюсь в глаза девушки, ища в них ответа.
- Потому что Давид такой. Он всегда готов пожертвовать собой и своими интересами ради других.
- Я тебя не понимаю. Как это связано с тем, что он решил жениться на другой?
- Какой другой? – пришло время Анаит удивляться. – Как жениться? С чего ты взяла?
- Он сам мне об этом сказал. Даже хотел представить меня своей невесте, Татевик, кажется, - ничего мне не кажется, я прекрасно помню её имя – еще в первую встречу с его семьёй запомнила.
- Невеста? Татевик? – усмехается Анаит. – Это возможно только во снах и фантазиях моей дорогой невестки! Давида она не интересует, как и он её. Но то, что он так её представил только подтверждает мои подозрения.
Мы садимся на нашу любимую лавочку под опавшим кленом и она продолжает.
- Давид боится… Хотя нет, «боится» - это точно не про Давида. Он думает, что может не встать на ноги и остаться в инвалидном кресле навсегда, поэтому не хочет обрекать тебя на такую участь – жить с инвалидом.
- А у меня он поинтересоваться не подумал? Или его не волнует, чего я хочу? – я вскакиваю, порываясь вернуться в больницу, но вспомнив, что сегодня Давида всё равно не увижу, сажусь обратно. – Это у вас в семье так принято – решать за других? Или это еще одна черта характера твоего племянника, о которой я не знала?
- Не злись на него, пожалуйста, - с грустью говорит Анаит, и мне становится стыдно: Давид сейчас в таком состоянии, а я веду себя как истеричка. Ну, ничего, я подожду, пока он поправится и уж тогда выскажу ему всё, что думаю…
- Ася, Давид по-особенному к тебе относится… - девушка выделяет последнее слово, словно вкладывая в него какой-то сакральный смысл. – Сегодня он спрашивал о тебе, - она делает паузу, а у меня внутри всё переворачивается. – Ты придёшь завтра? – спрашивает будто с мольбой, хотя я и так собиралась прийти. – Пожалуйста, приходи! Ему сейчас так важна твоя поддержка.
- Конечно, приду, - уверенно произношу.
Что мне помешает? Хоть камни с неба посыпятся – я всё равно завтра увижу Давида.
39.
Ася
Просыпаюсь от странных звуков. Отряхиваю мысли от сонного тумана и понимаю, что в комнате кто-то стонет. Бабушка!
- Ба, что случилось? Тебе плохо? – запутываясь в одеяле, подлетаю к соседней кровати.
- Нет, - слабо раздается хриплый голос. – Не волнуйся, Асюша, ложись, еще рано.
Вот она опять – больше обо мне думает, и не хочет поделиться тем, что её беспокоит.
- Ба, может водички? Что у тебя болит? Корвалолу накапать?
Постоянно так – приходится угадывать методом перечисления, чем я могу ей помочь.
- Да, водички, если можно, чуть-чуть…
Закатываю глаза от этого «чуть-чуть» и иду на кухню. Вот что за человек!? Ну если плохо, скажи, что болит, чем я могу помочь, а она постоянно замалчивает и тянет до последнего, пока уже не припечет.
Бабуля пьёт воду, с трудом приподнявшись на кровати.
- Может, всё-таки Корвалол? – подозрительно осматриваю её состояние.
- Ну, давай, - так говорит, словно я её уговорила выпить его.
Отсчитываю нужное количество капель в столовую ложку и кладу кубик рафинада – бабушка покупает его специально для приема этих горьких капель.
- Спасибо, Асюша. Прости, что побеспокоила тебя среди ночи.
Бабушка ложится, и я вместе с совестью практически мгновенно засыпаю.
- Ася… Асенькаааа… - шепот бабули врывается в очередной мой сон.
- Да, бабуль, что, что случилось? Тебе плохо?
- Да… - лицо искажается болезненной мукой.
- Скорую? – зачем-то спрашиваю, хотя и так понятно, что сама я не справлюсь.
Бабушку забирают в отделение. Прошусь поехать с ними, ведь в такое время общественный транспорт еще не ходит, да и я боюсь оставлять её одну сейчас.
Собрав наспех только документы и набросив первые попавшиеся джинсы и свитер, я прыгаю в Газель с красным крестом…
Примерно к обеду удается добиться от лечащего врача диагноз – микроинфаркт второго типа.
Весь день проходит в беготне и ожидании. И ни того, ни другого исключить не получается. Приходилось не только несколько раз обойти поликлинику, собирая направления на анализы, а потом еще и результаты, но и съездить домой на такси, чтобы собрать необходимые вещи и лекарства.
К концу дня я выгребла из кошелька последние пятьдесят рублей и, запрыгнув в последнюю маршрутку, поехала к Давиду.
В девять вечера все посещения в больнице прекращаются и в отделение к нему не попасть. Я, конечно, это хорошо помнила, но вот поторопить водителя ехать чуточку побыстрее, не решилась. Итог: без пяти минут девять я вбегаю в холл дневного стационара.
- Девушка, вы куда? – вылетает мне навстречу опешившая вахтерша-охранница.
- Я в терапию, к Карапетяну, - говорю, на ходу натягивая бахилы.
- Вы время видели? – с вызовом говорит и идет мне навстречу.