Он не видел её такой уже два года — с тех пор, как они ушли из Арронтара. Вместе.
— Лучше бы я умер, — сказал Дрейк тогда, и она, размахнувшись, ударила его по губам, чуть не выпустив когти.
— Не смей так говор-р-р-рить! — прорычала зло, отчаянно. — Я не дам тебе умер-р-реть!
И действительно не дала.
Сегодня утром, когда Эмирин вернулась неизвестно откуда — счастливая, светящаяся, с улыбкой на лице, — Дрейк промолчал. Просто сжал зубы и постарался затолкать внутрь себя и злость, и ревность. Он не имеет на них права, не имеет!
Не имеет. Но все эти чувства всё равно беспокоили его, выжигали мысли, горячили кровь.
Во время занятий с Шайной стало чуть легче. В последние дни Дрейк замечал: общение с ней действует на метку проклятья в основном умиротворяюще.
Вот и сейчас, возвращаясь после урока в комнату Эмирин, магистр пребывал в спокойном, ровном настроении. До тех пор, пока не увидел её — улыбающуюся собственному отражению в зеркале и расчёсывающую гребнем длинные золотые волосы.
Метка яростно вспыхнула, и Дрейк зашипел:
— Что, потрахалась, да?
Улыбка моментально исчезла с лица женщины, и взгляд стал холодным, предупреждающим.
— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне.
— Ты забываешься, Эмирин, — выплюнул он её полное имя, как оскорбление, — я не твой подданный.
— Это не даёт тебе право… — Она положила гребень и начала вставать с мягкого пуфа.
— Не даёт? — рявкнул Дрейк, делая шаг вперёд и прижимая Эмирин к туалетному столику. Наклонился над её прекрасным лицом, застывшим сейчас, словно маска, и почти крикнул в него: — У меня нет прав на тебя, да?! Все права — у него?! Тогда почему ты всё ещё со мной, а не с ним, Эмил?! Ты же видишь — проклятье разрушается, ему осталось несколько месяцев, не больше. Убирайся к нему! Сейчас же!
Она не успела ответить — Дрейк обхватил ладонями её лицо, и как только он это сделал, метка вспыхнула сильнее, кажется, помутив его разум…
— Шлюха! — закричал он и почти сразу дёрнулся — Эмирин дала ему пощёчину, но на сей раз выпустила когти. Дрейк чувствовал, как на щеке наливаются кровью три глубокие царапины. Но это всё равно не могло его остановить. — Ненавижу…
Он хотел посадить Эмирин на стол, задрать подол платья и сделать своей — хотя бы на этот вечер, хоть на миг! — но она не дала. Вновь ударила его по лицу, оттолкнула и зашипела:
— Нет! Это я тебя ненавижу! Ты даже не представляешь, как!!! Столько лет терпеть прикосновения, поцелуи, насилие! Ты думаешь, я счастлива?! Думаешь, мне хорошо?! Ненавижу!!
Дрейк закаменел, ощущая, как холодеет и прячется метка. Туман перед глазами рассеивался, и теперь магистр отчётливо видел всё — и стоящую перед ним женщину с лицом, полным отчаяния, и слёзы в её прекрасных глазах, и красные пятна на щеках, и горькие складки у губ. Руки Эмирин прижимала к груди, и он заметил, что когти у неё до сих пор выпущены, как всегда бывало в моменты сильнейшего волнения.
— Я сам себя ненавижу, — сказал он уже спокойно и прикрыл глаза. — Прости. За всё. Я… больше не приду.
Он резко развернулся, сделал несколько шагов по направлению к входной двери, но дойти до неё не успел.
Тонкие, но сильные руки обвили талию, горячее и гибкое тело прижалось сзади. Дрейк замер, а Эмирин шептала ему в спину:
— Нет. Ты не уйдёшь, Дар. Я не пущу.
— Уйду, — он дёрнулся, но она держала крепко. Оборотень, куда ему против её физической силы…
— Нет.
Дрейк вздохнул, накрыл ладони Эмирин своими, погладил пальцы — и едва не задрожал, когда она ответила на это прикосновение.
— Прости меня, Дар. Я знаю, что в тебе говорит проклятье. Это не ты, а оно… Ты ни в чём не виноват. Прости, я… Я была не права.
— Права, — он усмехнулся. — В чём ты была не права, Эмил? В том, что терпишь мои прикосновения, поцелуи, близость со мной? Я знаю это. Лучше бы я умер, право слово…
— Нет.
Эмирин развернула его лицом к себе, обняла обеими руками, а потом поцеловала. Да так, что Дрейк застонал от удовольствия.
Она очень редко целовала его подобным образом. Жарко, страстно, прикусывая губы и слизывая выступившую кровь. Поцелуй королевы оборотней…
— Я люблю тебя, Дар. Да, не так, как ты хочешь, но люблю. И я терпела только боль. Но не тебя. Понимаешь?
Дрейк прижал Эмирин к себе ещё крепче, уткнулся носом в шею.
— Понимаю. Эмил, я всё понимаю…
— Но это не ты. Не ты причинял мне боль, Дар.
— Не я. Но это я… влюбился в тебя до безумия.
Эмирин вздохнула и погладила его по спине.