–Я попытаюсь, но ничего не могу обещать. Если она откажется переезжать в твой дом, я не позволю тебе увезти ее из больницы силой. Будет лучше, если ты пока оставишь ее в покое, пусть приходит на осмотр раз в неделю, а там видно будет.
Егор вышел на улицу, спустился с крыльца и поднял голову, чтобы посмотреть на окна палаты, в которой лежала Ярослава. Занавеска на окне тут же шевельнулась, видимо, девушка смотрела в окно, а увидев его, резко отпрянула.
Бывает так, что жизнь резко меняет свое направление за считанные минуты. Еще в начале января, отмечая Новый Год в ночном клубе с Тамарой, Егор не думал, что уже через неделю прежняя жизнь Егора Ларионова закончится и начнется новая – та, в которой он встретит «свою» женщину и тут же по собственной глупости ее потеряет, возможно, навсегда. Почему он сразу не узнал ее? Почему не задумался о природе тех необъяснимых ощущений, что возникали в присутствии Ярославы? Речь шла даже не о жгучем желании, что вызывала в нем эта девушка, а о чувстве душевного родства – ее присутствие ощущалось как нечто правильное и необходимое. Но ему даже и в голову не пришло, что человеческая женщина может оказаться его «предназначенной» парой. Он прочил ей роль любовницы, планировал развлечься и всего-то…
Он осознал свалившееся на него счастье, а следом и несчастье, только утром в понедельник, когда проснулся в своей квартире, в которую обычно приводил любовниц. Хотя правильнее было бы сказать «очнулся», потому что испытывал непреходящее чувство жестокого похмелья. Виски ломило, горло пересохло от мучительной жажды. С трудом поднявшись с постели, Егор направился в ванную комнату – в аптечке должно было быть средство от похмелья. Проглотив сразу пару таблеток, Егор запил их прямо водой из крана, а затем вернулся в спальню. Сначала он не понял, откуда эти странные бурые пятна на постельном белье. Мелкие брызги виднелись на простыне, и даже на подушке была бурая клякса. Уставившись на эту кляксу, он пытался сообразить, что бы это значило. И тут вдруг как будто в голове кто-то включил на миг свет – он вспомнил, что здесь вчера была Слава. Он зачем-то притащил ее сюда. Воспоминания «включались» одно за другим, повергая в отчаяние.
Ярослава была «предназначенной» – в этом не было никакого сомнения, об этом свидетельствовали «брачные» узоры на правой ладони и слегка изменившийся цвет глаз. И то и другое Егор заметил не сразу – лишь когда отправился умываться холодной водой, чтобы быстрее смыть с себя сонную одурь и остатки похмелья.
Быстро одевшись, мужчина обнаружил, что пропал ключ от лифта, пришлось потратить некоторое время на поиски запасного. Одновременно с поисками он звонил консьержу, уточняя, не выходила ли из здания некоторое время назад девушка – русоволосая, сероглазая, невысокого роста? Оказывается, да, выходила. Уже три часа прошло, как она вышла за территорию жилого комплекса.
Он не успел перехватить ее у дома и не сразу сообразил, что она может отправиться к родителям. Когда он приехал к ним, то с удивлением узнал, что Ярослава отбыла в командировку в Москву. Разумеется, ни в какую командировку он не поверил и отдал распоряжение службе безопасности разыскать ее в Городе, не уточняя с какой целью ищет – опасался, что информация попадет к кому не следует и Слава окажется в опасности. Однако его «предназначенная пара» оказалась далеко не глупа – она сменила сим-карту и обналичила все дебетовые карты. Правда, не сразу догадалась избавиться от смартфона, благодаря чему удалось выйти на хозяйку квартиры, которую арендовала беглянка. Но, когда Егор примчался туда, стало понятно, что он снова опоздал. У амбиморфов отличный нюх, поэтому мужчина сразу понял, что у Ярославы проблемы – в помещении стоял незаметный для человека, но отчетливый для двуликого запах крови и лекарств, который примешивался к запаху девушки..
А потом было еще почти две недели выматывающей душу неизвестности. Егор никогда не думал, что самое страшное – это знать, что дорогой тебе человек находится в опасности, но не иметь ни малейшего понятия, где он и что с ним.
Прослушивали телефоны знакомых и родственников девушки, опрашивали коллег, опрашивали прохожих в тех местах, где посуточно сдавались недорогие квартиры. Оставалось надеяться, что Слава еще в городе.
Когда раздался звонок из приемного покоя одной из городских больниц, Егор сразу ринулся туда. С главным врачом этой больницы Егор был в давних дружеских отношениях, к тому же являлся основным спонсором, поэтому ему без труда удалось убедить друга передать Ярославу на его попечение. Дальнейшая транспортировка пациентки в специальную клинику для амбиморфов была делом нехитрым. Поскольку Слава была без сознания, возразить она все равно ничего не могла. Только после того, как поручил Ярославу заботам Михаила Артемьевича – главного врача клиники и давнего друга семьи, Егор смог спокойно вздохнуть. От него не укрылись ни кровоподтеки на запястьях и шее, ни бледность кожи. Наверняка было еще что-то под длинной больничной рубашкой, но он не смог заставить себя посмотреть. Мысль жгла разум хуже каленого железа – вместо того, чтобы оберегать ту, что судьба ему подарила, он чуть не убил ее. В последние дни Егор вспомнил почти все, что произошло в ту ночь – помогли видеокамеры, записи с которых были изъяты у охраны комплекса. В квартире тоже были камеры, но доступ к записям был только у Егора. Он долго не решался просмотреть их, но, в конце концов, пересилил себя. Лучше бы не смотрел, эти кадры еще долго стояли у него перед глазами.