Михаил Артемьевич спросил Андрея:
– Ты же в курсе, что произошло между Егором и его предназначенной парой?
– Конечно. Думаете, это явления одного порядка – его безумие и моё?
–Думаю, что так и есть. Сегодня будут готовы все анализы, попытаемся определить, что за вещество было в твоей крови и как оно туда попало. Впрочем, с уверенностью можно утверждать, что яд был добавлен в кофе, который ты пил. Жаль, что Егор практически не помнит тот вечер, когда напал на Ярославу. Будь у него больше воспоминаний, у нас было бы больше пищи для раздумий. Не будем забывать о том, что еще вполне может оказаться, что вы вступили в стадию одичания.
– Если это так, нам уже ничем нельзя будет помочь?
– Увы, ничем. Процесс можно замедлить, но нельзя остановить либо обратить вспять. Во всяком случае, сегодняшней медицине такие способы неизвестны.
Напоследок доктор поинтересовался невзначай у мужчины:
– А эта Василиса – она тебе как? Что за человек?
– Васька-то? Да никак. Я ее и не знаю толком. Так, бегает девчонка с подносом.
Андрей еще раз поблагодарил доктора, а затем отправился в офис «Альянса». Раз уж Егор решает проблемы на личном фронте, кто-то должен затыкать собой бреши в бизнесе.
Михаил Артемьевич вошел в палату Ярославы и увидел такую картину: девушка лежала на кровати, свернувшись калачиком, а Егор расположился у нее за спиной, обняв ее своим телом и уткнувшись носом в ее волосы. Оба мирно спали, одна – измотанная болезнью, другой – бессонной ночью.
Доктор не стал их будить. Тихонько подошел к девушке, убедился, что температуры больше нет, и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Увиденное дало надежду на то, что все еще, может быть, наладится. Доктор подозревал, что сваливший Ярославу с ног недуг – это не что иное, как дефицит общения со своим супругом. Хоть девушка и была человеком, ребенок внутри нее был амбиморфом, а значит, скорее всего, беременность протекала так же, как у женщин-амбиморфов, просто некоторые реакции организма запаздывали. Ярославе требовались внимание и забота Егора, осталось только решить, как её в этом убедить.
21.
Ярославе было уютно и спокойно, как никогда раньше до этого. Ей снилось, что она сидит на берегу моря. Волны лениво лижут золотистый песок, как будто большая кошка тщательно и неторопливо вылизывает собственную вытянутую лапу. Позади нее кто-то был – кто-то сильный и надежный, кому можно довериться безо всякого сомнения. Она не видела, кто это, но, как это часто бывает во сне, просто знала: это Он. Кто такой этот Он, во сне почему-то не объяснялось. Но этого и не требовалось – все было и так понятно: есть Он, есть Ярослава, есть море. Всё вместе это ощущалось так правильно и естественно, что душа Ярославы пребывала в каком-то состоянии тихой безмятежной радости. Она сама была как это море – могла душой обнять весь этот мир, ведь он тоже заслуживал любви.
Внезапно сон прервался и Слава проснулась. Тут же почувствовала, что кто-то лежит позади нее и испуганно дернулась в сторону. Чья-то рука удержала ее на кровати, а затем знакомый хрипловатый голос произнес, щекоча ухо:
– Славка, не дергайся, не то упадёшь! Не бойся, я сейчас уйду. А ты лежи, тебе пока рано вставать. Вчера не спал всю ночь, вот и сморило меня под утро.
Ярослава почувствовала, как Егор встал с постели, только после этого она рискнула повернуться и посмотреть на него. Не удержавшись, спросила:
– Как я здесь оказалась?
Егор посмотрел на нее, усмехнувшись, и ответил:
– Я привез. Ты почему не позвонила и не сказала, что у тебя температура поднялась? Не хотела мне звонить, так хоть бы Михаилу Артемьевичу набрала.
– Сначала температура невысокая была. Я с работы отпросилась, домой приехала – думала, посплю немного, и пройдет всё само. Не хотела никого беспокоить.
– Не хотела беспокоить, а получилось, что всех на уши поставила. Я тебя сюда с температурой под сорок привез, от тебя как от печки можно было греться. Елена Алексеевна переволновалась – ты бы хоть о ней подумала.
Ярославе стало стыдно. Она опустила голову и не знала, что сказать на это. Действительно, повела себя, как неразумный ребенок. А ведь не за горами тот день, когда она сама станет матерью.
– Слава, обещай, что будешь звонить если не мне, то хоть Михаилу Артемьевичу, если что-то случается. Даже если это, на твой взгляд, что-то незначительное или меня не касающееся – насморк, депрессия, усталость, подозрительный человек на улице, у родителей проблемы. Хорошо?