Мгновение – и тело, что трепыхнулось последний раз, было отброшено в сторону. Крылатое существо выдернуло из себя кинжал и, смяв сияющее полотно в когтях, с поклоном подало его Лерою. Тот протянул навстречу посох. Сияние взвихрилось, метнулось к перламутровому камню и, втянувшись внутрь, исчезло.
– Отчаянный. Сумел-таки развязаться… Но глупый. Ведь у него не было никаких шансов, – заметил Лерой, посылая быструю улыбку барону. Тот не ответил, разглядывая затихший на земле труп. – Ну и ладно. От мёртвых меньше проблем. Я прав, милорд?
– Уходи, – вместо ответа прошипел Джеймс Ридделл.
Лерой в секунду вытянулся в струнку. И низко поклонился, прежде чем исчезнуть в воздушном вихре вместе с тремя существами и телом убитого пленника…
Барон ещё постоял в одиночестве, опустив руки. Но вскоре ушёл и он.
Лишь незримая Дайана продолжала неподвижно стоять в темноте. Давно обронённая, погасшая свеча валялась где-то у ног, а по кулаку, что из последних сил сдерживал так и рвущийся из горла крик, алыми змейками бежала кровь.
Глава 6. Бегство от магии
– Пожалуйста, открой! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..
Дверь вздрогнула, словно от испуга; лязгнул отпираемый засов. В проёме появилась растрёпанная Хэтти, и Дайана, всхлипнув от облегчения, ввалилась в комнату.
– Госпожа, что…
Не говоря ни слова, Дайана крепко-накрепко заперла за собой дверь. Закончив, она обессиленно сползла на пол и съёжилась в дрожащий комок. Хэтти бросилась к ней, встала рядом на колени.
У её госпожи стучали зубы.
– Что случилось?..
Дайана с усилием сглотнула и, не выдержав больше, начала говорить. Речь полилась бешеным, торопливым потоком. Слушая её, Хэтти всё сильнее закусывала губу.
– Но хоть ты, ты настоящая?! – цепляясь за служанку, спрашивала Дайана, с мольбой заглядывая ей в лицо.
Хэтти не отвечала. Только смотрела на неё глазами больной собаки, да порывалась погладить по волосам – но всё отдёргивала руку.
– Не плачьте. Ридделлы не должны плакать, – пытаясь ободряюще улыбнуться, наконец, сказала она.
«Каждый раз новое поколение Ридделлов становится сильнее», – вспомнила Дайана и, зарычав, размазала слёзы по лицу. Взгляд её метнулся по крохотной, тесной комнатке, что освещалась тусклым огоньком одинокой свечи. Дайана никогда не бывала здесь прежде. Стены здесь были почти полностью задрапированы тканью с искусной вышивкой. Оказывается, у Хэтти был свой дар…
…И своё наваждение.
Дайана резко поднялась, шагнула к ближайшей стене. Взгляд её вонзился в фигуру, вышитую чёрной и фиолетовой нитью.
«Я помню крылья. Я помню пламя».
– Ты знала. Да? – удивительно спокойно сорвалось с губ.
Хэтти не ответила. Дайана обернулась, чтобы увидеть, как по лицу её служанки катятся крупные, с горошину, слёзы.
– Я не могу вам ничего сказать. Не могу!
Дайана кивнула, вдруг почувствовав себя очень старой и усталой.
– Гейс, – только и произнесла она. Окинула взглядом стены, подмечая крылатые фигуры и пламя на каждом клочке ткани.
– Он убьёт меня, если скажу… – проглотив слёзы, выдохнула Хэтти. Седые патлы её прилипли к мокрому лицу.
Дайане захотелось закричать. Но она лишь до боли зажмурила глаза, стиснула кулак, покрытый засохшей кровью.
– Я переночую у тебя. Можно? – помедлив, несмело спросила Дайана у Хэтти.
Крохотный кивок.
…Дайана лежала спиной к тихо посапывающей служанке и всю ночь смотрела в темноту.
***
На следующий день, ближе к полудню, барон Ридделл позвал Дайану с ним отобедать.
Хотелось отказаться. Притвориться больной. Сделать всё, что угодно, лишь бы не ходить туда, не говорить, не видеть…
Но пальцы Хэтти уже расчёсывали спутанные волосы, вплетали в них серебряные и синие атласные ленты, закрепляли косы-петли вокруг ушей. Дайана стояла как истукан, позволяя себя одевать и прихорашивать – очень прямо, с белыми губами, стянутыми в ниточку, – и чувствовала себя рыцарем, что вот-вот отправится на войну.
Да только в отличие от настоящего рыцаря она совершенно не знала, что делать.
Барон уже сидел за столом. Заметив вошедшую в зал дочь, он мазнул по ней привычно-быстрым взглядом и молча указал на место рядом с собой. Дайана подошла. Чинно села. За плечом в мгновение ока вырос слуга, поднёс воду для омовения рук – и Дайана чуть не шарахнулась от него, словно от прокажённого. Внутренности будто скрутил железный кулак. Но сила воли взяла своё: на каменном лице Дайаны не отразилось ни намёка на страх или отвращение. Она спокойно омыла руки и заглянула в блёклые, как у снулой рыбы, глаза слуги. Они, как и всегда, ничего не выражали.