— Спасибо, мам… — так, открываем медленно глаза, делая вид, что выспались. — Чего тебе от меня нужно в такую рань? — протянул я, глубоко зевнув.
— Тебе повезло, что сегодня твой день, сынок, иначе… ух… — сжала та демонстративно кулак и вздула щеки.
— Что это значит? — посмотрел я сначала на кулак, затем перевел взгляд на женщину.
— Это значит, что тебе бы досталось… — тут же подобрела та. — Просила же не возвращаться домой так поздно.
— А, это… каждый день одно и то же, — закатил я глаза. — Как сменить эту заевшую пластинку, мам?
— Приходить домой вовремя, звонить чаще матери и уделять сну больше пяти часов в сутки! — положила руки та на пояс, заиграв желваками. — Разве я много прошу?
— Может ты и просишь немного, но делаешь это до боли часто, — пробурчал я, отведя взгляд в сторону окна. — Если я исправлюсь, то тебе не о чем будет со мной разговаривать… у нас слишком мало общего…
— Я тебе дам… — замахнулась та тыльной стороной ладони так правдоподобно, что мне пришлось поморщиться. — Ладно, прости меня… — вновь пришла в себя. — Я обещала, что сегодня мы ссориться не будем.
— Кому?
— Себе! — выпалила та злобно и выбежала из комнаты.
Как же жгло глаза, чтоб им худо было. Капилляры и в этот раз решили со мной попрощаться. Смотрел я в окно будто через толстую пелену, которая размывала взор.
«Больно-то как.»
Худенькая женщина вновь зашла в комнату, но уже с небольшим свежеиспеченным тортом. Она встала около моей кровати и посмотрела на меня со взглядом полным любви и ласки так, будто минуту назад ничего не произошло.
— Вставай уже, Эйджи-кун, правда, может, пора уже тебе менять режим сна? — смутившись от красноты моих глаз, прошептала та.
«Выгнать бы ее из комнаты со скандалами, да вот не могу я так, женщину жалко.»
— Ты бы видел, в каком состоянии твои глаза, сынок…
Нет, против ее характера и личности ничего не имел, она периодически была очень добра, наивна и часто упряма, ну и вспыльчива. Но все же она слишком часто выводила меня из равновесия своим поведением.
— Да, конечно, пора его менять… — покладисто кивнул я, вытерев кулаком слезный жгучий глаз. Пришлось подыгрывать, чтобы вновь не напороться на ее претензии.
«Но вот нельзя изменить то, чего нет…» — хотелось грубо добавить, но я решил оставить эту фразу при себе.
— Давай, спускайся в гостиную, а то чай остынет… — взглядом женщина указала на проем, ведущий на первый этаж.
— А папа где? — моргая слипшимися красными глазами, посмотрел ей за спину.
— Он вновь не ночевал дома… — вздохнула та с грустью в глазах, пожав плечами. — Эта козлина снова где-то шляется…
Иногда я благодарил судьбу за то, что эти бездомные вообще к реципиенту моему никак не относятся. Быть в будущем таким же, как алко-батяй, или же простушка-мать, я, мягко говоря, желания особого не имел.
— Он обычно не забывает о таких днях…
Мне-то его присутствие вообще погоды не изменит, но вот реципиент довольно трепетно к нему относится.
— Я уверена, сынок, вечером он обязательно тебя поздравит… — по лицу ее было заметно, что та тоже не в восторге от сложившейся ситуации. — Дай ему немного времени протрезветь и опомниться.
— Ага…
Меня до сих пор не покидала мысль о том, что я бастард. Всю ночь, сидя перед монитором, я долго думал об этом и пытался проверить возможные способы поговорить с Императором, но, как изначально и предполагал, для этого нужно было как минимум быть членом Верховной палаты. У столь величественной персоны не было времени даже на аристократов, не говоря уже о простолюдинах, тех он вообще видеть не желал.
— Эйджи-кун… — щелкнула пальцами женщина, отдернув меня от мыслей.
Она пристальнее посмотрела в мои глаза в надежде увидеть в них что-то из-под красных белков, но ничего там не отыскав, выпалила:
— Ты так и будешь в окно смотреть?
— Да-да… то есть, нет… — протер я кулаками сонные глаза и в очередной раз глубоко зевнул. — Я уже встаю…
«Мама», к слову, была довольно симпатичной женщиной, если судить ее по меркам простолюдинов. Внешне она выглядела чуть старше своих лет, так как денег на косметику и прочее у нее просто не было. Да, небрежно затянутые темные волосы в хвост, мешковатая одежда и слишком худое лицо женщины прибавляли к ее возрасту, но я был уверен, хороший стилист бы сделал из нее конфетку.
Это случалось не только с ней, но и с каждой первой простолюдинкой в стране. Ухаживать за собой им не хватало ни времени, ни денег.
— Ладно, спускайся на кухню уже, я буду ждать тебя там… — заботливым тоном сообщила та и вышла из комнаты. — Я уже жду! — крикнула та, спускаясь по лестнице.
Я, потянувшись, неспешно поднялся с кровати и, заправив ее, осторожно открыл дверь шкафа в поисках своей домашней одежды. К слову, там кроме старых тряпок ничего особо и не было, поэтому и выбор-то был невелик.