Хорошая и полезная штука, которой учил мастер Хоширо еще в прошлой жизни, способная не только приглушить силу удара, но и вырвать небольшой объем маны из тела врага.
Печать требовала свою цену, и не важно, чем ты платишь за ее работу, жизненной энергией, либо же маной. Пока у меня все узоры работали за счет жизненных ресурсов.
Третья печать была сродни той, что я изобразил на бедре Фумико. Та, как я уже говорил ранее, увеличивала физические способности и ускоряла движения тела при ее активации. Да, из-за девчонки пришлось заплатить вдвое большую цену, но, думаю, та стоила своих затрат.
И последнее, что я делал всегда и везде — вырисовал узор моментального точечного взрыва на небольшом белом бумажном самоклеящемся стикере, активировать который мог через контакт с левой ладонью.
Хороший пробивной удар — залог успеха в любом поединке. Я называл их козырем в рукаве, а использовал только в том случае, когда понимал, что игра стоит свеч.
Как только закончил с узорами, натянул на себя криво сшитую форму, надел на ноги не первой свежести и не раз клееную обувь, взял сумку и вышел на кухню к женщине.
— Эйджи-кун, ты вновь так поздно домой вернулся вчера! — встретила меня женщина на кухне с чашкой чая в руках. — Ты хоть выспался?!
— Да, мам… — кивнул я, сев за обеденный стол. — Задержался на работе, честно. Попросили смену взять дополнительную, вот и запозднился…
— Ладно, верю… — вздохнула та, положив передо мной чашку слипшегося риса, который был явно переварен.
Не понимаю, как ее из пекарни не уволили до сих пор, может, врет мне, что работает там, а сама попрошайничает? Ах да, она же уборщица.
Взяв немного риса, я положил его в рот и поморщился. Есть это было просто невозможно. Жаль, я готовил не лучше. Раньше в этом вообще не нуждался, прислуга готовила просто замечательно. Сколько бы я ни жил с этой женщиной, привыкнуть к приготовленной ей еде было невероятно сложно.
— Первый день в школе-е-е… — пропела женщина, пристально глядя на меня и улыбаясь. На ее глазах навернулись слезы, но та ловко их смахнула с лица ладонью. — Ты стал таким взрослым, что мне даже не верится.
— Эм… ага… — кивнул я, смутившись. — У нас еда закончилась? — вопрос последовал после протянутой руки за овощами, которая проскребла по дну пустой тарелки.
— Ну, да, — оглянула женщина кухню. — Но ты не переживай, на ужин я уж точно тебе что-нибудь придумаю. Голодным спать ложиться тебе не позволю!
— Возьму на обратном пути чего-нибудь на ужин… — понимая, что денег нам к началу месяца пока брать неоткуда, сказал я ей.
— А? — приподняла та бровь. — С чего бы?
— Ну, мне вчера хорошие гости попались, — пожал я беззаботно плечами. — Вот и оставили тысячу в качестве чаевых.
— Ты серьезно?
— Зуб даю…
Правда, потом уволили, но об этом говорить не стоило.
— Эйджи-кун, ты меня спас… — с облегчением вздохнула та. Кажется, женщина тоже была на мели, видно, муженек совсем в последнее время обдирал до нитки.
— А ты на такого сына еще и ворчишь, — буркнул я.
— Больше не буду!
— Не будешь?
— Завтра точно ни слова тебе плохого не скажу! — кивнула та, засветившись от счастья. — Как ты там говоришь…
— Зуб даю, — напомнил я.
— Зуб даю! — повторила та громче.
«Скорее бы стипендия, говорят, она в „Хоккадо“ довольно приличная.»
— Что там в новостях пишут? — бросил я взгляд в сторону газеты, которая лежала рядом с женщиной.
— Ох… Эйджи-кун, не знаю даже, тут о чем только не пишут… — взяла та бумагу в руки и стала смотреть на нее внимательно. — В основном про войну с Америкой… пендосы, говорят, наших ребят сильно щемят. — Этому слову я ее научил, она у меня сама периодически на русском сквернословит. — Сейчас у нас все больше молодых неопытных ребят забирают в армию и под предлогом заработать себе высокий чин и статус отправляют на войну… не представляю, что со мной будет, если подобное произойдет с тобой.
— Да уж… — вздохнул я задумчиво. — Не хотелось бы, конечно, погибать за такую Японию… — на самом деле я не был против отправиться на передовую, но не мог этого сделать по причине своего несовершеннолетнего возраста и отсутствия образования. — Если бы на нас не плевали с высокой горы аристократы, возможно, я бы подумал…
— Не нужны нам никакие признания аристократов такой ценой, Эйджи-кун! — бросила та газету обратно. — Ты мне живой нужен, а для войны свои люди найдутся.
— Найдутся, конечно, — хмыкнул я. — Такие же молодые ребята, как я…
— Все, закрыли тему, — отрезала та резко. — Иди давай в школу, хватит тут лясы точить… — тоже я научил.