— Приходи ко мне в понедельник, — тихо произнес тот, встряхнув руками. — Нам есть о чем поговорить.
Он встал и оглянул трибуны.
— Если кто-то из вас расскажет другим школам о глазах парня, будет вышвырнут из бойцовского клуба. Возможно, для нас это хорошая возможность вырваться в финал.
— Да, мастер, — загалдели члены клуба.
«Глаз Деймоса, значит… погуглим-с…»
Вернувшись домой с купленной для сегодняшней вечеринки одеждой, я застал обоих родителей в красивых и довольно дорогих нарядах, которые те успели приобрести в то время, пока я был в школе.
Все же к приему в поместье Лорда родители отнеслись с ответственностью, что не могло не радовать.
— Ох, я так волнуюсь… — нервно протянула мать, глядя на свой зад в зеркало.
Она купила себе строгое черное платье до пола с неглубоким декольте. Прической тоже решила не привлекать к себе внимания, поэтому ограничилась прямым хвостом, свисающим чуть ниже лопаток.
— А ты у меня такая красотка, Рита-сан… — поглядывая на жену через отражение в зеркале, игриво произнес трезвый, точно стеклышко, отец. — Я тебе говорил об этом?
Папхен был оборудован в черный костюм-тройку, который неплохо сочетался с его черными лаковыми туфлями. Выглядел он так, как и должен был выглядеть простолюдин, на которого натянули строгий костюм. С его простым и веселым взглядом все это выглядело нелепо и странно. Скажу честно, представить его без изношенного спортивного костюма было сложно.
— Молчи, Ичиро-сан, — буркнула тихо Рита. — Мне не до твоей романтики сейчас!
— Прости-прости, — саркастично выпалил отец, усмехнувшись. — Поговорим после приема, дорогая…
— Та-а-ак, старый! — посмотрел я на него, сморщившись. — Не при мне, прошу тебя!
— Ох… — взгрустнул тот. — Ладно…
Я, к слову, тоже был одет неплохо.
Оставив в магазине одежды все деньги, которые у меня были, приобрел неплохой смокинг, который издали можно было принять за дорогой. Сам воротник пиджака был выполнен из бархатного материала, а на шее красовалась того же материала небольшая бабочка. Естественно, все это было ненатуральным.
— Так, обговорим все еще раз, — наконец отлипнув от зеркала, волнительно произнесла мать, посмотрев на нас. — Мальчики, вы же понимаете, что прием у Лорда для нас с огромной вероятностью первый и последний в жизни?
— Да, — кивнул отец.
— Верно, — поддакнул я.
— И по этой причине мы просто обязаны получить его расположение… — сказала та, напрягшись. — Согласны?
— Да, — кивнул отец.
— Угу… — поддакнул я.
— Если нам получится оформить Химуро, как полноценный служилый клан и получить свои зеленые перстни, каждому из нас будет выплачиваться небольшое пособие, а это сильно облегчит нашу с вами ситуацию. Хоть кушать сможем нормальную еду, и по три раза в день… — задумчиво говорила та, перебрасывая взгляд с меня на отца. — Как думаете?
— Думаю, ты права, — кивнул отец.
— И я, — поддакнул я.
— Да что вы поддакиваете? — нахмурилась женщина. — Скажите лучше, как мы его расположение получить сможем? Вам не кажется, что этот «благородный» прием для него ничего не значит?
— Не, — мотнул головой отец.
— Не думаем… — подтвердил я. Впрочем, я решил оставить информацию о том, что Лорд уже готовит для нас зеленые перстни, при себе. Пусть будет сюрпризом.
— Заладили, — вздохнула та, отведя взгляд в сторону зеркала и выпрямившись. — Я правда верю в вас, мальчики… если ничего не получится, зла на вас держать не буду. Мы ведь одна семья… — вздохнула. — И должны держаться веничком… — этой фразе я ее научил.
— Рита-сан, милая, — искренне улыбнулся отец. — Запомни этот день как последний, когда мы считались бесклановыми… это приглашение — знак свыше.
— Хотелось бы верить… — вяло улыбнулась женщина, положив голову на плечо старика.
— Ладно, — подытожил я, поднявшись на ноги. — Скоро подъедет машина, поэтому собирайтесь… пойду навещу Фумико…
— Давай, — кивнула мать.
Как и ожидалось, застал я Фумико за еë любимым занятием. Девочка, сидя за столом, увлеченно изучала лист с печатью и что-то в нем рассматривала. Заметив, что я зашел в комнату, отдернула себя и, встав на ноги, и устало плюхнулась на кровать.
Я подошел к ее столу и взял в руки лист с узором.
— Корявенько… — вздохнул я. — Такую печать в ход лучше не пускай, иначе высосет из тебя все живое…