Мимуро, грёбаный ты ублюдок. Сколько же детей ты ещё за свою жизнь превратил в сущих монстров? На протяжении двадцати лет создавал свою преступную структуру, и на протяжении стольких же брал неспособных сопротивляться людей под своё крыло, извращая и ломая психику.
Я поморщился, но продолжал её слушать.
—…и перестала видеть в Мимуро что-то святое. Он больше не был мне отцом. Я лишь делала то, что он мне говорил. А когда стала старше, он использовал меня и для личных прихотей — поначалу насильно, а затем… я стала понимать, что деваться некуда. И получала удовольствие… от того, что перестала испытывать какое-либо сочувствие. Как к себе, так и к окружающим.
Рука моя, резко подогнулась, и я свалился на пол от жуткого бессилия. Вторая печать давалась с ещё большим трудом. Нет, я должен был спасти её. Не позволив себе пролежать и трёх секунд, мои пальцы вновь обмакнули чернила и продолжили рисовку печати.
— Ты в порядке?
— Да, продолжай, — я кивнул.
Арья поджала губы и мотнула головой, сглотнув.
— Но позже его бизнес разросся. Настолько, что необходимости держать меня под своим присмотром у него не было. Лишь мимолетные встречи в роли одной из многих его любовниц. Я стала независимой и… встретилась с Шином. А то, что было дальше… ты знаешь сам.
Да я и остальное хорошо знаю, к слову.
Мне лишь хотелось, чтобы она не теряла сознания. Когда печать была окончена, я свалился рядом с ней. Жуткая усталость буквально лишила возможности двигаться. Ощущение потери огромного количества сил и крови было… мучительным.
Взяв дрожащей рукой мобильник, я набрал номер Фумико. Сил на то, чтобы держать его у уха не было, поэтому кинул его на пол.
— Да, Эйджи? — голос девочки звучал отдалённо.
— Роран… рядом?
— Да, он стоит неподалёку.
Я сглотнул и, набрав воздуха в легкие, спросил:
— Как себя чувствует?
— Папа сам не свой, — тут же ответила Фумико. — Кто-то использовал его печать, и теперь он буквально на ходу засыпает. Говорит, что чувствует себя плохо. Но есть и хорошие новости, он стал Графом!
Этого я и боялся. Да, старик убил Мимуро, судя по всему, но… сил на составление новых печатей у него практически не осталось. Смог бы он помочь Арье, создав для неё более мощную печать? Едва ли, да и поздно метаться. Каждый узор требовал жизненных сил, которых у старика практически не оставалось. Ему нужен был длительный отдых.
— Мне нужна помощь… — голос мой впервые за столько времени звучал отчаянно и испуганно. — Фумико, я… Арья… ты можешь помочь?
— Конечно, Эйджи! Скажи, где ты?!
— Мансарда… дом с правой стороны от здания суда. Прошу тебя, только скорее.
На что я надеялся, когда просил её о помощи? Не знаю, мной двигали инстинкты. Однажды я направил дуло револьвера на лоб этой девушки и с двух попыток не смог её убить. Довольно опрометчиво было с моей стороны делать подобное, но… тот момент дал ясно понять, что Фумико не спроста возникла в моей жизни.
Да, встреча с Рораном произошла именно из-за неё, да и во многих других моментах она дала ясно понять, что выстрел стал бы для меня роковой ошибкой. Девочка уже сполна расплатилась со мной, но… внутри оставалась надежда, что от неё можно ожидать помощи, которой предугадать невозможно. Ведь я не могу понять собственной удачи.
Сука. Ненавижу, когда что-то идет не по моему сценарию. Я поморщился, подполз к стене и взял руку Арьи в свою ладонь.
— Шинни, — угасающий голос Арьи заставил меня вздрогнуть. — У тебя не найдется… сигаретки?
Я кивнул, вытащил из кармана пачку и, подкурив её, протянул Арье. Она с особым наслаждением затянулась и выпустила в воздух облако дыма.
— Я не хочу умирать, босс… — она ослабленно свалилась на моё плечо. — Не хочу.
Моя рука сжалась в кулак и глухо стукнула по перекрытию. Глаза же заслезились. Нет, печать должна помочь ей. Теперь она не теряет кровь. Она сильная, чёрт возьми.
— Не напомнишь, как ты хотела назвать нашу с тобой дочь? — со смешком в голосе, смешанным с отчаянием, спросил я.
Девушка искренне улыбнулась и кивнула.
— Арья.
— Почему именно Арья?
— Так зовут меня, так звали мою мать и… — она поморщилась, из носа её потекла тонкая струя крови. — И я бы хотела, чтобы так звали мою дочь. Дочь от человека, которого я действительно любила, невзирая ни на что.
Я с горечью в голосе усмехнулся и сжал её руку крепче.
— Будь я полным уродом, ты бы думала так же?
— Я была бы твоей, Шинни. После всего, что ты сделал… после всего, что ты сказал мне. Я была уже твоей. Ты стал тем человеком, что внёс в мою пустую жизнь что-то чудесное. И, наверное, умереть, держа твою руку, не так уж и страшно.