— Мы должны идти, — прохрипел я, не оборачиваюсь. — Я не могу ничего сделать.
— А если бы я лежала на её месте?! — голос Фумико стал ещй громче. — Ты бы тоже оставил меня тут?! Ты бы тоже бросил человека, который готов отдать за тебя жизнь, Эйджи?! Ответь!
— Замолчи, Фумико.
Уверен, Арья бы сделала то же самое ради сохранения титула Рорана и свободы моих людей. Ведь стратегия по захвату власти действительно оказалась слишком… необдуманной. И я эту ошибку полностью перекладывал на себя.
Мы уже доходили до двери, как тело Фумико свалилось на пол. Она закрыла руками глаза и стала плакать.
— Она умерла за тебя… ты оставил её умирать… — тихо шептала она, продолжая требовать справедливого обращения с важным человеком. — Ты ведешь себя бессердечно. Ханна говорила, что ты убийца, она говорила, что ты застрелил собственного друга, но я до конца верила в то, что ты… в то, что ты умеешь любить. Как же я ошибалась!
Сердце моё сжималось, а сил не хватало, чтобы сдержать эти порывы истерики. С минуты на минуту в этот дом должна была ворваться полиция, а я всё ещё пытался уговорить её. Если так продолжится, и я, и эта девушка попадут под прицел всех властей. А там и Роран станет испытывать проблемы.
Нет, этого допускать я не собирался.
Свалившись на колени перед девушкой, я заглянул ей в глаза угасающим взглядом.
— Посмотри на меня.
Фумико, вздрогнув, застыла на месте. Слова мои подействовали на Фумико даже сильнее, чем я думал. Растерянность, страх и недоумение смешались на её лице. Она больше не смотрела на меня так, как делала это раньше. Подбородок её вздрогнул, а лицо вновь обрело умиротворённый вид.
— Эйджи…
Я не позволил ей договорить.
— Она не хотела подводить нас… — хрипота в голосе стала невыносимой, слова мои более не были столь чёткими, как раньше; но даже через боль я продолжал. — Я сделал всё, чтобы помочь. И если ты не отпустишь её, погибнет то, за что она сражалась.
Би-клетки тут же прекратили контакт с глазами, прервав меня на полуслове. Я резко поморщился, и закрыл лицо ладонями, опершись ладонью о бетонную поверхность. Сука! Эта проклятая сила Деймоса требовала просто невыносимых страданий.
В любом случае, ещё большего страха мои глаза вызвать были не способны. Всего, что я сказал, должно было хватить для того, чтобы прекратить оппозицию Фумико и заставить её слушаться.
Так и случилось: не прошло и секунды, как полностью опустошённая в эмоциональном плане Фумико подняла мою руку и опёрла её о своё плечо. Использовав своё хрупкое тело, как опору, она помогла мне подняться на ноги. После чего, не глядя в сторону Арьи, потащила меня к лестничной площадке. Страх пройдёт, это так. Но чувство бессилия будет жить в ней всегда… ненависть и внутренняя неприязнь.
Спускались мы молча, но даже в этой тяжёлой тишине я ощущал, как сильно трясётся эта хрупкая девочка. Послышался скрип двери и в чуть восстановившиеся глаза ударил свет, а лицо охладил свежий вечерний воздух. Я отдалённо слышал полицейские мигалки, но не видел солдат. Удача мне помогла выйти вовремя, либо же тупость и заторможенность нынешней полиции, я не знал. Зато был уверен, что дело удалось завершить успешно.
Я снова вышел сухим из воды. Да, оставив Арью и сняв свою маску перед всем преступным миром Японии. Но… в конечном итоге я вышел сухим, чёрт побери.
Свалившись в одну из ожидающих нас машин, я закусил подрагивающими зубами сигарету и поджёг её. Окно медленно приспустилось, позволив выпущенному мной едкому дыму выветриться.
— Ты… — холодным, точно лёд, голосом произнесла Фумико, глядя в окно. — Прости, что разрыдалась, просто…
Но я не ответил. Лишь взял её руку в свою и продолжил потягивать вредный дым и смотреть в окно.
— Арчибальд, ущипни меня, приятель! Я не верю, что это место — наш дом!
Новое поместье, что предоставлялось людям с титулом Графа был бесподобен! Роран, ступив на порог своего замка в кресле-коляске, оглянулся и вдохнул полной грудью. Высокие потолки, белые девственно чистые стены и широкая роскошная лестница с золотым ограждением, ведущая на верх. Всё это вселяло восторг в глаза старика.
Окна были огромными — в стиле современных Европейских домов. А герб волка, выточенного аккурат на стене за широкой лестницей, приковывал взгляд каждого, кто ступал на порог. Про огромную хрустальную люстру и говорить было нечего… её дорогой вид говорил сам за себя — этот особняк принадлежит человеку, обладающему высшим положением в обществе.