Она пришла из ледяных гор Йотунхейма, но и йотунам она не родная, они изгнали её прочь, подобно богам Асгарда. И проклятая великанша затаилась где-то, но она ждёт. Ищет возможность вернуться сюда, отомстить тем, кто предал и отверг её, уничтожить всё то, что создано чужим кропотливым трудом. Я не робею перед ней, я её презираю. Подобно тому, как она вынудила Водана развязать войну, она уговорила меня спуститься в Железный лес, свела со Сулящей горе. Это была власть, которую я не сумел превозмочь, отравляющая разум страсть… Когда я очнулся, было поздно. Вторая суть раскрылась во мне — та половина меня, которой я не могу управлять. Та, что породила смертоносных чудовищ, которые уничтожат всё на своём пути, придёт только час… Та, что едва не сгубила единственную, кем я дорожил…
— Этого не может быть… — одними губами прошептала я, лишаясь чувств, — Локи пришлось подхватить меня под поясницу, чтобы я не упала. Голова моя бессильно склонилась вбок, я смотрела перед собой, но почти ничего не видела. На некоторое время я провалилась в забытьё, в последнее время это случалось со мной всё чаще.
Когда я снова очнулась, то обнаружила себя в заботливых руках супруга. Это было единственное, что имело значение в тот миг. Он был рядом со мной, сидел под кроной размашистого дерева у ручья и бережно умывал моё лицо и грудь. Благодаря холодной родниковой воде становилось легче дышать. Я почувствовала себя лучше, хотя меня всё ещё немного трясло от страшной правды, открытой богом лукавства. Впрочем, я сама просила его об этом и не была намерена отступать слишком скоро. — Вторая половина тебя… — поражённо прошептала я, всё ещё не в силах поверить, принять. — Значит, она правда есть. Эти колдовские изумрудные глаза, беспощадный стальной голос… Такой чуждый и такой похожий…
— Это две неотъемлемые части меня, Сигюн, — вздохнул Локи, с пониманием и сожалением взглянув на меня. — Не надо думать, что дело в чужой воле, что во всём произошедшем нет моей вины. Она есть, потому что всё это совершал я: лучшая и худшая мои стороны. Они ненавидят друг друга, но и не могут быть врозь, они связаны неразрывно. Ты должна понимать, что никогда теперь я не сумею превозмочь свою звериную суть, и однажды она поглотит меня. Вопрос только в том, когда это произойдёт, — его обречённый голос стал тише, печальные золотистые глаза смотрели на меня так умоляюще, что сердце разрывалось. Они просили меня только об одном: о понимании. И я могла ему это дать. Уже давно где-то глубоко внутри себя я знала роковую правду и принимала его любым. Даже если подчас это было ужасающе страшно и невыносимо тяжело. Я коснулась похолодевшими ладонями его красиво очерченных острых скул.
— Я знаю, мой каверзный Локи. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо ещё, — дрожащим от волнения голосом произнесла я, печально улыбнувшись и склонив к мужу голову. Как бы там ни было, истинная близость достигалась не единением тел, в тот миг я ясно осознала это. Сколько раз он был так непозволительно близко ко мне и в то же время оставался непростительно далёк. Как часто мы были друг другу чужими, не решаясь раскрыть своих настоящих чувств, сомнений, слабостей? В ту минуту я была к нему ближе, чем когда-либо. И от этого перехватывало дыхание. — Я этого не допущу. Повелитель моей души, я жизнь положу, если придётся, но пока моё сердце бьётся, я не позволю тебе забыть себя, утратить ясность взора. Только верь мне, и я никогда тебя не предам, — Локи усмехнулся смущённо и недоверчиво, но хмурое лицо его посветлело, смягчилось, губы тронула задумчивая улыбка. Я нежно обратила взгляд внимательных зорких глаз на себя. — Но скажи мне, зачем она мучает меня? Чего хочет?
— Власти над тобой, конечно, — ни на минуту не задумавшись, пояснил Локи, и глаза его как-то странно сверкнули. Ласковые пальцы его вскользь прошлись по моей щеке, коснулись подбородка и отвернули моё лицо в сторону, затем бережно переложили длинные локоны на дальнее плечо, обнажая перед томным асом шею. — Впрочем, ей это не удастся, — вполголоса добавил он, и тонкие лукавые губы чувственно коснулись кожи, затем плеча, заставляя меня прикрыть глаза и блаженно выдохнуть. — Прости меня, — прошептал супруг. Я не успела ни удивиться, ни испугаться, когда шею чуть ниже затылка пронзила острая саднящая боль. Ослеплённая ею, я вскрикнула и бессознательно попыталась защитить повреждённое место ладонью, но ловкий супруг, ожидая подобного, стремительно поймал мои запястья, лишая меня движения.