— Попробуй, — насмешливо и надменно вскинув голову, вкрадчиво предложил лукавый Локи, и губы его тронула зловещая демоническая улыбка, глаза алчно сверкнули. Я замерла на месте не в силах поверить в происходящее, как и тем страшным вечером, когда турсы ворвались в наш чертог. Это не могло происходить наяву, это было страшное видение родом из моих ночных кошмаров. Я боялась за отца, ведь по части вероломства никому не сравниться было с находчивым богом обмана — это касалось и боя — но в то же время ужасно переживала за обожаемого мужа, которого только обрела вновь, и который был ещё слишком слаб для серьёзного поединка. Особенно после изматывающего и неудачного боя с Хаканом, в конце которого вновь дала о себе знать незажившая полностью рана.
Губы Бальдра оскорблённо дрогнули и скривились, ожесточая красивое правильное лицо, а затем — сердце моё заметалось с такой силой, что вынудило меня болезненно схватиться за грудь — он выхватил свой меч и скрестил его с клинком Локи. Сталь издала протяжный заунывный звон, приглушённый нарастающим биением в моих висках. Раскрыв искусанные в кровь губы, я тяжело дышала, ощущая, как сильно кружится голова, а тело холодеет и слабеет от мучительного волнения. Ни один из них не отступит. Это только миг безмолвия, затишье перед бурей, во время которого воздух дрожит и трепещет от напряжения, но он не продлится долго. И в центре это страшного и бессмысленного безрассудства я, снова я. Разве так может быть?..
Яростный стон клинков вывел меня из состояния оцепенения. Задохнувшись от ужаса, я бросилась вперёд. Не знаю, на что я рассчитывала в ту минуту, но если бы не ловкие и удивительно сильные руки Варди, поймавшего меня в последний момент, я точно попала бы под удар. Первые несколько шагов, движений казались мигом самолюбования каждого из асов — слишком осторожно и продуманно они действовали, каждый по своим причинам. Выпад, замах, удар — и снова разочарованный лязг меча, отражённого другим мечом. Перестав вырываться из рук предусмотрительного слуги и околдованно наблюдая за размеренными движениями противников, я ощущала, как дурнота подступает к горлу откуда-то из глубин живота, но не могла сосредоточиться на своих ощущениях, поглощённая страшным и в то же время прекрасным зрелищем.
Воины разогревались, их движения становились быстрее, сильнее, резче, а сами боги — всё неосторожнее. Я поняла в тот миг, чем отличается ложный бой с Хаканом от настоящего. Ненавистью. Лютой ненавистью, что рождает ярость, дарующую силу. Я никогда прежде и после не видела любимых мною мужчин такими: они рубились насмерть, в одержимости схватки находя исступлённое наслаждение. Только тяжёлое хриплое дыхание, нарастающий гулкий звон мечей, приглушённые звуки шагов и прыжков — и больше ничего. Казалось, обитатели обоих чертогов перестали дышать, исчезли, растворились, отступили назад. Только отец и муж, двое непримиримых врагов, каждого из которых я бесконечно любила и почитала. Только боль, ненависть, кровь, ярость… И совершенная беспомощность, невозможность что-либо изменить.
Сама не знаю, почему я не рвалась и не кричала, не сопротивлялась Варди. Всё было, как в тумане, голова кружилась так сильно, что я уже не могла отличить сон от реальности, только взволнованно сжимала тонкими пальчиками верх груди, где раз за разом пропускало удар моё трепещущее сердце. Никто не двигался с места. Ни один из стражников не решался сделать шаг без приказа своего господина, восхищённо или одобрительно наблюдая за мастерством боя своего бога. Им было легче. Каждый воин знал свою сторону от первого вздоха и до последнего. Решимость, определённость, преданность. Но в моём случае не могло быть победителя или проигравшего: при любом исходе я была бы повержена. Одна половина моего сердца должна была быть уничтожена другой. Оттого, верно, оно вырывалось из груди в предсмертной судороге, делая меня совершенно беспомощной. Глаза щипали от зарождавшихся слёз.
Финал жаркой битвы был предрешён: кто чаще держал в руках меч, тот и праздновал победу. В ловком грациозном прыжке Локи ударил противника сапогом в грудь, повалив его на спину, вторым отточенным движением ноги при приземлении он выбил у Бальдра из руки меч, после чего приковал врага к земле, бесцеремонно и жёстко ступив ему на грудь. Я попыталась вскрикнуть, но голос мой пропал, я не могла даже вздохнуть. Встрепенувшись, я оттолкнула Варди прочь, но не сумела ринуться вперёд. Всё в груди сжалось от страха и отчаяния, середину живота пронзило ноющей болью, мир перед глазами смешался и поплыл.