— Нам остаётся только верить, госпожа, — мягко отвечала Хельга, когда мне пришлось приподняться, чтобы не задохнуться от слёз, заложивших нос и горло. — Рана повелителя тяжела, но враг не сумел претворить в жизнь свой подлый замысел: в суматохе сражения нападавший потерял свой кинжал, пропитанный страшным ядом, действующим молниеносно. Его я позднее извлекла из груди убитого стражника. Несчастный заледенел изнутри, а после рассыпался прямо на моих глазах. Провидение пощадило повелителя. Позвольте мне думать, госпожа, что это произошло неслучайно, — слова лекаря так поразили меня, что я замерла, широко распахнув глаза и непонимающе глядя на неё. А затем ярость захлестнула меня тяжёлой волной, протащила по острым камням, захватила с головой. Я вскочила со своего места и поспешила к дверям.
— Запрячь колесницу, — гневно выдохнула я одному из стражников и бросилась вверх по ступеням. У начала лестницы мне удалось поймать за локоть одну из служанок. — Иду, Асту и Эйнара ко мне. Пусть Дьярви принесёт мои наряды наверх, в покои повелителя. Быстро! — и, оставив перепуганную девушку в полном смятении, я направилась вперёд. К чести служанки нужно признать, что соображала она быстро. По крайней мере, совсем скоро Ида уже помогала мне привести себя в порядок. Отчего-то Аста не пришла вместе с ней, но я была так разгневана словами Хельги, что не уделила её отсутствию должного внимания. Оказалось, Скади недостаточно было унизить и обесчестить меня и напасть на Локи. Она желала, чтобы бог огня умер мучительной и жестокой смертью, чтобы и тени его не осталось на земле, чтобы некому было даже отправиться в Хель. Это переполнило чашу моего терпения — встреча с великаншей должна была состояться раньше предначертанного.
Вторым во временно отведённые мне покои явился Дьярви. Портной поклонился, обменялся говорящими взглядами с Идой, робко окинул взором моё рассерженное лицо и, кажется, всё понял без слов. Когда поспешные приготовления были закончены, слабой и раздавленной Сигюн вновь пришлось перевоплотиться в сильную и гордую госпожу. Я выбрала богатый алый шёлк, расшитый золотой нитью и кроваво-красными яхонтами, будто каплями запёкшейся крови. И совсем скоро из отражения на меня смотрела госпожа под стать богу огня. Блестящая ткань переливалась в лучах солнца подобно настоящему живому пламени, и я не могла не улыбнуться краем губ.
Наверное, я менялась, но цвет пламенного супруга больше не вызывал во мне робости или смущения, напротив, мне становилось в нём уютно, будто под тёплым дыханием камина, точно в объятиях самого лукавого аса. К тому же, мне хотелось досадить Скади хотя бы мелочью. Несложно было догадаться, что дочь ледяного властелина не слишком любила даже упоминания о жарком пламени. А кроме того, алый цвет жизни придавал мне решимости и смелости. И когда я окончательно ощутила в себе силы и желание встретиться с противницей лицом к лицу, я велела Дьярви впустить в покои стражника, смиренно ожидавшего у дверей.
К моему удивлению, им оказался не Эйнар, а тонкий и гибкий юноша. С почтительной улыбкой он поклонился и замер на месте. Я подозвала незнакомца к себе, отстранённо его рассматривая. Казалось удивительным, как столь стройный и хрупкий на вид молодой человек мог оказаться в рядах сильных и крепких воинов стражи золотого чертога. Однако глаза его смотрели спокойно и рассудительно, лицо оставалось невозмутимо, и, ведомая любопытством, я решила присмотреться к нему поближе. Я спросила собеседника о причинах отсутствия Эйнара.
— Доброе утро, госпожа Сигюн, — прежде всего мягко произнёс стражник. Его глубокий, не по годам мужественный голос показался мне приятным, и я снова сдержанно улыбнулась. — Эйнар был ранен, госпожа, и ещё не способен подняться с постели. Я здесь по велению Хакана, чтобы услужить Вам и, если придётся, защитить.
— Как тебя зовут? — окинув юношу уже более благосклонным взглядом, негромко поинтересовалась я. Что ж, он знал, перед кем и для чего находится, к тому же, его выбрал Хакан, а предводителю стражи — одному из немногих — я ещё доверяла.
— Варди, госпожа, — и молодой воин снова поклонился. Меня удивило и позабавило, как легко и плавно он двигался, как непринуждённо оказывал знаки внимания, дозволенные слуге. Почтительному и располагающему обращению он был выучен изумительно, но лесть меньше всего интересовала меня в верном спутнике и помощнике. С другой стороны, он определённо умел нравиться окружающим и быстро входить в доверие, что никогда не было лишним.