— Ты не только знаешь о существовании соперницы, но даже помнишь её имя?.. — не унималась Скади. По части злословия она, должно быть, могла бы поспорить и потягаться с самим богом обмана. Как же сильно я ненавидела её в этот момент! В груди и впрямь всколыхнулись болезненные воспоминания, я ощутила даже острый укол ревности, хотя валькирия была давно забыта, и у меня, по сути, были куда более весомые причины испытывать это чувство в отношении других девушек. Но всё же… — Это так… Трогательно. Особенно учитывая, с какой лёгкостью она вонзила нож в спину бывшему возлюбленному. Верно говорят, нет ничего страшнее обиженной женщины, — и Скади залилась издевательским смехом, схватившись за талию и склонившись в моём направлении. Её распущенность становилась невыносимой. Боль и обида становились невыносимы. Холодная сдержанность и незаслуженная вежливость становились невыносимы. И, на мгновение утратив самообладание и ясность ума, я замахнулась и ударила нахалку по щеке что было силы.
Смех оборвался. На миг на лице Скади замерло выражение крайнего удивления и даже недоверия. Я могла её понять: я была одна, маленькая, хрупкая, без стражи и сопровождения, в чужом чертоге, и посмела поднять руку на супругу его хозяина. Однако всему был предел. И великанша явно забывала, рядом с кем находится. Я не жалела о содеянном. Я не усомнилась в верности своего поступка, даже когда ледяные и равнодушные доселе глаза дочери турсов вспыхнули яростным огнём, губы дрогнули от возмущения и гнева, и высокая сильная воительница бросилась на меня, плотно прижала к стене. Как ни странно, в тот миг я не испугалась. В моей жизни случалось слишком много импульсивности супруга и самых разных злоключений, чтобы я хоть сколько-нибудь растерялась в ситуации, которая повторялась снова и снова. И когда Скади придавила меня к холодному камню, я уже судорожно сжимала в ладони выхваченный из ножен на поясе кинжал, приставленный к горлу нападавшей.
— Может, ты не так уж и глупа… — зло выдохнула великанша и нервно сглотнула, после чего нехотя отстранилась. Однако голос её звучал размеренно и как будто даже с одобрением. Я удивлённо взглянула в её лицо, не выпуская оружия из дрожащих рук. Казалось, хитрая девушка больше хотела испугать меня, нежели навредить, слишком уж хорошо она владела собой, словно всё это для неё было не более чем игрой. — Убьёшь меня?.. — вкрадчиво поинтересовалась собеседница и, дразня, снова подалась вперёд так, что острие клинка натянуло кожу её горла, готовое разрезать трепещущую плоть. Я замерла в нерешительности. Как бы сильно я ни ненавидела Скади, я пришла в палаты Ньёрда вовсе не за тем, чтобы убить её. Я даже не намеревалась причинить ей телесную боль. Просто не хотела и не смогла бы. Кинжал был нужен только для защиты.
Скади, впрочем, считала иначе. Воспользовавшись заминкой, она с лёгкостью и даже неким изяществом выбила оружие из моей тонкой ладони, словно это не составляло ей ни малейшего труда, ловко его перехватила и свободной рукой несильно ударила меня затылком о камень, зажав горло между сильным предплечьем и стеной. Великанша не душила, но мешала дышать, вынуждая меня беспомощно раскрыть губы. Её лукавые светло-синие глаза блеснули совсем рядом с моим лицом.
— Неглупая, но наивная… — с мало скрываемым удовольствием протянула дочь Тьяцци, проводя острием кинжала по моей щеке. Холодная сталь дразняще щекотала пылающую кожу, но нежность её была обманчива: примени Скади немного силы, и на моём лице остался бы уродливый шрам. — Убить тебя, а? С одной стороны, жалко такую хрупкую красоту, да и доказать ты ничего не сможешь… Ты бессильна передо мной. А кровь и правда рождает кровь, — не дожидаясь печального исхода, я рванулась в сторону, но сильная великанша непринуждённо удержала меня на месте. Сомнение или растерянность даже не коснулись её задумчивого лица. — С другой… Ведь мстить же придёшь. К тому же, Локи так дорожил тобой… А я ненавижу всё, что с ним связано! — прорычала Скади, вмиг переменившись. Красивое лицо исказило выражение ярости, глаза вспыхнули безумством и сумасшедшей жаждой крови, оскалившись, гримтурсенка замахнулась…
Едва различимый тонкий свист пронзил воздух, затем снова и снова, после чего три стрелы одна за другой крепко пригвоздили широкую часть рукава прекрасного наряда к деревянной опоре у стены, обездвижив противницу. Скади опешила, и, воспользовавшись её замешательством, я оттолкнула богиню зимы прочь, после чего отскочила в сторону и гордо расправила плечи. Девушка безуспешно рванула руку, чудом не задетую острыми наконечниками стрел, но осталась прикованной к недвижимой стене. Склонив голову на мгновение, она тихо рассмеялась. Казалось, вспышка гнева прошла так же быстро, как зародилась, и к великанше вернулась привычная ледяная сдержанность. Кого-то она мне этим очень сильно напоминала. Неужели виной всему была проклятая кровь турсов?..