Сердце моё по-прежнему страшно быстро колотилось, руки дрожали. Я думала, что решение будет принимать Всеотец, а оказалось, что сделать выбор теперь предстоит мне самой. И хотя это я молила его о пощаде ещё несколько минут назад, решить что-либо я была совершенно не готова. Зато Локи в дополнительной решимости не нуждался. Одного лёгкого движения хватило ему, чтобы прижать меня к стене и гневно ударить ладонью по камню совсем рядом с моим лицом, да с такой силой, что из-под его пальцев пошла вверх глубокая трещина.
— Не желаешь гореть дотла, значит? — зло и в то же время страстно прошептал бог огня, почти касаясь губами моего лица, отчего сердце пропустило удар, а затем вновь понеслось вперёд с бешеной силой. Я всем телом вжалась в стену, желая раствориться, исчезнуть, но только не наблюдать этих горящих золотистых глаз, в которых смешалось столько всего: и смятение, и гнев, и досада, и желание, и печаль. — Что ж, никогда ты не узнаешь, каково это — любить до дрожи! — и, круто развернувшись, мужчина направился прочь, пылая от ярости и возбуждения.
— Быстро же ты отказываешься от своих слов, переменчивый бог огня! — насмешливо выкрикнула я и тут же осеклась. Будто сам Локи говорил моими губами — я узнавала этот тон и манеру речи, которые были такими чуждыми и вместе с этим моими. Могло ли так случиться, что бог обмана настолько сильно повлиял на меня за короткие минуты нашего знакомства? Моё тело горело, метались и мысли. Судорожно сглотнув, я облизала губы, всё ещё боясь отойти от стены, чтобы не упасть — колени мои дрожали, а тело ходило ходуном. Локи улыбнулся, а затем быстро приблизился ко мне и, больно схватив за подбородок, запрокинул голову назад, прижал к стене и взглянул в глаза.
— Ты будешь моей, — коротко, ожесточённо выговорил он, а затем, прильнув к моей непослушной плоти всем телом, жарко поцеловал мои уста. Земля на миг ушла из-под ног, когда его острый язык неведомым искусителем проскользнул в невинные врата моих губ, даря страх и искушение, смятение и возбуждение. Его силуэт уже начал растворяться вдали, когда я пришла в себя и тяжело осела на пол. Кончики моих пальцев коснулись всё ещё горящих губ, и я с удивлением прислушивалась к совершенно новым для меня ощущениям. Руки дрожали, грудь ныла от напряжения, проступая через ткань одежд, а промеж бёдер стало так горячо и влажно, что я не сразу нашла в себе силы подняться на ноги. Щеки мои пылали от стыда, дыхание перехватывало, но я слишком сильно боялась, что кто-то увидит меня в этот момент. Придерживаясь рукой за стену, я медленно побрела прочь из чертогов Одина-Всеотца.
Это было немыслимо, недопустимо, возмутительно. А я, вместо того, чтобы оскорбиться поступком, ценой которому, узнай кто-нибудь, могло быть изгнание посягнувшего на мою честь, не нашла в себе сил даже воспротивиться. Безрассудная смелость и бескрайняя самонадеянность против воли располагали к сумасбродному богу огня. Он был решительно не похож на всех, кого мне довелось знать прежде, и подчинялся, казалось, только своим собственным законам. Локи жил так, как желал того в данный момент, без сомнения и оглядки, горел так ярко, что впору было обжечься. А меня только сильнее начинало тянуть к гордому асу, и я стыдилась противоречивых чувств, зарождавшихся в центре груди. Он казался восхитительно непокорным и неправильным во всём, непредсказуемым, страшным, отталкивающим… И совершенно свободным.
Когда я вернулась в свой чертог, солнце уже близилось к закату. В дверях меня встречал взъерошенный и взволнованный Бальдр. Нанны не было видно, а Форсети, вероятно, ещё помогал жителям Мидгарда решать их споры, которых становилось всё больше и больше с движением времён. Отец обнял меня так крепко, словно видел в последний раз, и, не отпуская от себя, завёл в палаты. В чертогах бога света всё было родным и привычным, здесь я выросла и любила каждую мелочь вокруг, но сердце защемило при мысли, что всю свою жизнь я могу провести в одном только этом месте. Я должна была сама найти свой путь, а он то и дело пересекался с кривой дорожкой бога обмана… Отец внимательно осмотрел меня со всех сторон, словно невиданную диковинку.