Я любовалась притягательным господином, а он, в свою очередь, мной, и, обмениваясь двусмысленными улыбками и жестами, мы подчас забывали про саму трапезу, и только ненавязчивое появление прислуги возвращало нас на землю. Я не знала, как долго Локи останется в Асгарде и, соответственно, продлится моё счастье, поэтому больше всего мне хотелось, чтобы тот день не заканчивался. Но неожиданности только начинались. Принесут ли они беды или радость, я ещё не представляла.
— Поедешь со мной в чертоги Браги, — коротко сообщил Локи. Конечно, манера приглашать меня сопровождать его у двуликого бога была своеобразная. Он, разумеется, не оставлял мне выбора, но, казалось, только потому что знал: никакого иного решения я всё равно не приму. Тем не менее, я была немало удивлена.
— Браги? — недоверчиво переспросила я, пока муж заботливо помогал мне подняться из-за стола. Я не помнила, чтобы Локи и Браги хотя бы раз словом перемолвились, а теперь дружеское посещение, да ещё и инициатива исходила от моего супруга. Ох, это было не к добру. — Что нам делать там?..
— Хочу поблагодарить Идунн, — глаза пламенного бога как-то нехорошо сверкнули при упоминании этого имени, а лицо как будто стало жёстче. Я заглянула в его глаза долгим испытующим взглядом. — Ведь она спасла тебя, явилась по первому зову… — я почти не слушала его, погружённая в свои мысли, но всё же не могла не удивиться снова: «Локи впустил Идунн в свой чертог? Более того, выходит, сам послал за ней?» Конечно, всему происходящему можно было найти объяснение, потешить собственное самолюбие, обрадоваться и получить удовольствие от неожиданной поездки, но… Я уже успела немного изучить своего мужа. И если он закрывался, как в тот миг, лицо его становилось беспристрастным, а взгляд — отстранённым, значит, что-то нехорошее роилось в рыжеволосой голове, и он не собирался этим ни с кем делиться.
— Что ты задумал, Локи? — всё же решилась поинтересоваться я, делая к мужчине шаг и ласково касаясь ладонями его лица. Если бог огня становился непроницаем, воздействовать на него можно было только нежностью, давить на единственную слабость, но и подобная тактика срабатывала отнюдь не всегда. Слишком хитроумный ас был независим.
— Ты не доверяешь мне, Сигюн? — лукаво улыбнулся обаятельный супруг. Он смотрел прямо на меня, но взгляд его, казалось, был далеко. Глаза стали холодными, расчётливыми. Плохие предчувствия окончательно овладели мной, захлестнули с головой.
— Конечно, я доверяю тебе, любимый, — выдохнув, произнесла я и, поднявшись на носочки, коснулась его подбородка губами. Локи устало прикрыл глаза. — Однако я знаю тебя лучше всех, — прошептала я рядом с его ухом. — Ты ведь никому не причинишь зла?..
— Ещё одно слово, и ты останешься здесь, — лишь коротко отрезал мой дражайший господин и велел запрягать лошадей. Я задумчиво провожала его спину взглядом. Всё это почему-то совсем не сулило добра, и я не могла позволить, чтобы Локи нанёс вред Браги или, ещё хуже, Идунн, которая всегда была так ласкова и добра не только ко мне, но и ко всему Асгарду. Лучшее, что я могла сделать — это быть рядом с ним и попытаться разгадать, что же таится за непроницаемостью глубоких карих глаз, заговорщицки скрывавших замыслы гибкого и хитрого ума. — Так ты идёшь? — нетерпеливо уточнил Локи, раздражённо повернувшись ко мне, но после, окинув меня жадным взглядом, непостоянный мужчина вновь переменился и протянул руку в приглашающем жесте. Не переставляя удивляться молниеносным изменениям его настроения, к которым мне всё никак не удавалось привыкнуть, я поспешила нагнать мужа и взять его под руку.
Вот и закончилось моё счастье, вышли минуты покоя. Я могла бы оправдать двуликого бога беспочвенностью собственных предчувствий и склонностью всё преувеличивать, но и глаза мои вторили сердцу: подле меня в колеснице стоял тот второй, другой Локи, рядом с которым я боялась находиться. Иная сторона словно делала моего супруга старше, бескомпромисснее и жёстче, и я его не узнавала. Взгляд пламенного аса вдруг сверкнул изумрудным отблеском в свете солнца и сочной яркости зелени, и мне вспомнились глаза Гулльвейг из старого сна, отчего дрожь пробежала между плечами. Локи не смотрел на меня. А если бы повернулся, я уверена, он бы не узнал меня, никого не узнал.
Он был столь погружен в свои недобрые мысли, что почти околдован ими, и другой лик бога обмана был чужд не только ему самому, но и всем окружающим, однако прорастал через его сердце и душу так ловко и незаметно, что никто не мог понять разницы между Локи злокозненным и Локи благодетельным. Никто, кроме меня. И Гулльвейг почти наверняка знала об этом. Почему я была так уверена, снова и снова вспоминала это имя? Потому что оно несло тьму и уничтожение в Асгард, я это предвидела глубоко в своём сердце, а сосудом подобному отвратительному наполнению становился мужчина, которого я больше всего любила. Единственный, кто мог понять меня и защитить. И от этого мне становилось страшно.