— Мое имя Поворачивающий Орел, я сын Отрезавшего Много Носов. Это мои друзья, Несколько Хвостов и Пытавшийся Украсть Коней.
Хока Уште взглянул на двух мальчишек, молча хлопавших глазами.
— Вчера мы убили двух сусунов, и теперь за нами гонятся пятьдесят конных. — В голосе Поворачивающего Орла слышался не только страх, но и гордость.
Хока Уште посмотрел на восток, но не увидел там пятидесяти всадников. Расплывчатое пятно на горизонте вполне могло быть облаком пыли.
— Мы охотились, — сказал Поворачивающий Орел, — и наткнулись на сусуна, стоящего на привале у Белой реки. Он был со своей женщиной и мальчиком четырех или пяти лет. Завидев нас, мужчина вскочил на коня, подхватил сына и ускакал, бросив свою жену. Мы убили ее и пустились в погоню, хотя у нас всего одна лошадь на троих… — Поворачивающий Орел с гордостью указал на хрипящую лошадь. Хока Уште подумал, что несчастное животное вот-вот рухнет наземь от изнеможения.
— Когда он переходил вброд реку, — продолжал Поворачивающий Орел, — мы попали в него двумя стрелами, он свалился с коня, и мы настигли его ниже по течению. — Мальчик показал окровавленный скальп. — Он умер хорошо. Мы переплыли на другой берег и погнались за конем с сыном сусуна, но у ребенка руки были крепко привязаны к гриве, и лошадь оказалась быстрее нашей. Мы гнались за ними целый час, а потом перевалили через холм и увидали в долине военный отряд сусунов и маленького мальчишку среди них. Они бросились в погоню за нами. Около реки мы ненадолго оторвались от них, а теперь они снова идут по нашему следу. — Поворачивающий Орел горделиво дотронулся до своей груди.
Хромой Барсук с тревогой посмотрел на восток. Да, расплывчатое пятно вдали очень походило на облако пыли, и оно приближалось.
— Куда вы направляетесь?
Поворачивающий Орел покусал губу:
— Наша стоянка находится где-то между этим местом и рекой, но ночью в темноте мы проехали мимо нее. Повернуть назад мы не можем. Мы направляемся к О-ана-газе, Месту Укрытия.
Хока Уште кивнул. О-ана-газе назывался высокий холм в Мако-сича, на вершине которого несколько воинов смогли бы держать оборону против целого войска.
Но он находился во многих милях оттуда. На такой изнуренной лошади от военного отряда не убежать. Эти мальчики считай, что мертвы.
Поворачивающий Орел подступил поближе и заговорил почти шепотом, чтобы друзья не услышали.
— Я не боюсь смерти, но я буду скучать по девушке, которую зовут Видящая Белую Корову. Я обещал ей, что совершу деяние славы и вернусь к ней. — Мальчик посмотрел на Хоку Уште почти с жалостью. — Если сусуны не убьют и тебя тоже, я прошу передать Видящей Белую Корову, что я обязательно вернулся бы, будь моя воля.
Хока Уште моргнул.
Поворачивающий Орел отступил назад и громко сказал:
— Сегодня хороший день, чтобы умереть. — Он вскочил на лошадь. Двое мальчишек позади него казались очень юными и очень испуганными.
— Хока хей! — крикнул Поворачивающий Орел и ударил пятками по взмыленным бокам лошади. Взять в галоп измученное животное не смогло бы при всем желании, но рысью пойти кое-как сумело.
Хока Уште посмотрел, как они медленно удаляются на запад, потом перевел взгляд на восток. Он уже отчетливо видел пыльное облако. И после минутного колебания он двинулся ему навстречу.
Будь трава высокой, Хромой Барсук спрятался бы в ней, но он шагал по голой степи со скудной малорослой растительностью, где на мили окрест все видно как на ладони. Там не было ни крупных камней, ни деревьев, ни больших кустов юкки. Пыльное облако настигло бы его, даже если б он побежал. Единственной неровностью рельефа в пределах видимости была едва заметная длинная впадина, пролегавшая между ним и военным отрядом шошонов, и Хока Уште шагал к ней с решимостью обреченного. Он знал, что для шошонов не имеет значения, один человек или трое убили мужчину и женщину из их племени: сейчас скальп любого лакота утолит гнев разъяренных воинов. Мальчик машинально дотронулся до своих распущенных спутанных волос.
Он уже начинал понемногу различать всадников, когда достиг высохшего речного русла — мелкого и узкого, меньше дюжины шагов в ширину. В нем не было никакой растительности, и оно недостаточно круто извивалось, чтобы предоставить хоть мало-мальское укрытие, но Хока Уште все равно спрыгнул в него. Здесь он останется незамеченным еще минуту-другую. Земля под ним уже дрожала от топота копыт.
Хромой Барсук прошел шагов двадцать на север, слыша храп лошадей и крики шошонов, а потом вдруг заметил дыру в земле с восточной стороны русла. Дыра была маленькая — вероятно, барсучья нора. При виде ее мальчика осенило.
Хока Уште был худой. Военный отряд находился всего в минуте от сухого русла, когда он принялся лихорадочно разрывать землю, расширяя отверстие, чтобы пролезть в него. Потом он подтянулся на каком-то торчащем корне и с усилием просунул ноги. Протиснуться дальше он сумел только потому, что был голый, скользкий от пота и не имел при себе никакого оружия.
Обдирая бедра о каменистую почву, он умудрился протолкнуться глубже в сужающуюся нору, но верхняя половина тела все еще оставалась снаружи. Шошоны не могли не заметить его. Земля гудела от топота боевых коней. Хромой Барсук протиснул руки вдоль тела и принялся пальцами рвать корни, выцарапывать мелкие камешки в отчаянных стараниях расширить лаз. Его тело проскользнуло еще глубже, теперь из песчаной почвы торчали только плечи и голова.
Гиканье воинов и лошадиный храп слышались уже совсем близко.
Хока Уште постарался стать меньше, тоньше, скользче. Рыча от натуги и нещадно обдирая уже исцарапанную кожу, он принялся протискиваться дальше в нору, и наконец на поверхности осталась одна лишь макушка, похожая на спину гигантского паука. Пролезть дальше не получалось. Как он ни извивался, как ни напрягался, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни плечами, чтобы пропихнуться в нору хоть на палец глубже.
Лошади, скакавшие впереди, уже были рядом.
Хромой Барсук повертел, потряс головой, пытаясь присыпать свои блестящие черные волосы песком и серой пылью.
Первая лошадь достигла речного русла и остановилась прямо над ним. Хока Уште ощущал топот копыт и тяжесть животных. Подъехали еще всадники и тоже остановились над ним и по обе стороны от него на восточном берегу русла. Конь предводителя отряда нетерпеливо бил копытами, и песок из-под них стекал струйкой по откосу прямо на торчащую из норы макушку. Мальчик стиснул зубы и зажмурился, живо представляя, как шошоны смотрят на него, указывают копьями, спешиваются.
Раздались крики на гортанном шошонском языке.
Тут Хромому Барсуку было бы самое время запеть свою песню смерти, но он еще не удосужился ее сочинить. Теперь он жалел о бесполезно потраченных часах, проведенных у ручья в ожидании Бегущего Олененка. Воину лакота, осознал он, следовало бы заниматься вещами поважнее. Например, готовиться к смерти.
Предводитель отряда снова закричал, испустил леденящий кровь боевой клич, и его конь спрыгнул в узкое русло, пролетев прямо над головой Хоки Уште. Потоки песка сползли по откосу на мальчика, забивая рот и нос, не давая дышать.
Хромой Барсук подавил желание забиться всем телом, закашляться, заорать. Он лежал не дыша, пока лошади проносились над ним и сухой песок продолжал стекать на голову, уже почти полностью засыпанную. Все его мышцы были напряжены, он с ужасом ждал, что вот-вот каменный наконечник стрелы или копья вонзится ему в череп, и кожу на макушке противно покалывало. Тяжелый топот продолжался, казалось, целую вечность. Но наконец стал удаляться.
Выплюнув песок, Хока Уште лихорадочно вертел и тряс головой, пока не получил возможность дышать, а потом попытался выползти из норы. Это оказалось непросто, да и внезапный приступ панической клаустрофобии не помог делу. Если бы не страх смерти от руки шошонов, он завопил бы о помощи.