— Говорят, что если бы ты увидела его на улице, то не узнала бы.
— У меня нет ни малейшего желания его видеть.
— Что поделаешь, все мы изменились за эти годы.
— Наверняка он выглядит моложе. — Норма задумалась и добавила: — С ним никогда не знаешь, каков он на самом деле.
— Я слышала, он превратился в нищего, в попрошайку. Его видели где-то на ступеньках метро, с плакатом на груди, на котором написано, что он голодает и страшно одинок, что-то в этом роде.
— С тех пор как мы расстались, прошло много лет, и мне совершенно безразлично, что с ним теперь, — сказала Норма. — Хотя, по-правде говоря, если бы я знала, на каком углу он сидит со своим плакатом, я, может быть, и поглядела бы на него издалека...
— Я тоже кое-что слышал, — сказал Рибас. — Кажется, он играет на флейте, зажав ее ногами, и при этом ложкой отстукивает по бутылке ритм.
Услышав эту подробность, Норма вздрогнула.
— Вечно ты говоришь гадости, Эудальд.
Рибас покорно махнул рукой и пояснил, обращаясь к Тассису и Тотону:
— Норма так и не потрудилась узнать, кто на самом деле этот бедный сиротка. Для нее так и осталось тайной, кем он был, откуда взялся, что ему надо. Вот уж, действительно, любовь слепа. — Он протянул руку и в шутку ущипнул Норму за подбородок. Она недовольно отпрянула. — Знала ли ты, например, что он сын полоумной певички из варьете?
— Ну и что?
— По-моему, это уж слишком, Эудальд, — вмешалась Мирея.
— Когда мы познакомились, его матери уже не было в живых, — ответила Норма, старательно избегая смотреть Рибасу в глаза. — От него я, во всяком случае, ничего подобного не слышала...
— А что в этом такого? Здесь стыдиться нечего, — сказала Мирея и положила руку Норме на плечо, словно желая защитить ее от ядовитых нападок Рибаса. — Одно я знаю, дорогая: когда вы расстались, он с ума по тебе сходил.
— Ведь это так, признайся, — протянула Джорджина немного в нос, как настоящая каталонская аристократка. — Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь кого-нибудь так безумно любил.
— Сказать по правде, я уважал его, — заметил Рибас. — Хотя он вечно разыгрывал какой-то спектакль... И кто бы мог подумать, что его доконает любовная история! Чего только не бывает на свете! Бедняга!
Внезапно чистильщик-самозванец страшно смутился, щетка выпала из его рук и покатилась по полу. Норма чувствовала, как кончики его пальцев нежно поглаживают ее ногу. Затем он обеими руками взял бархотку и принялся натирать носок туфли. Он по-прежнему казался неуверенным в себе и очень неуклюжим. Бархотка то и дело соскакивала с туфли, и ее шершавые прикосновения к коже, едва защищенной тонкой тканью чулка, обжигали Норму.
— Будьте поосторожнее, вы же мне туфли чистите, а не ногу, — тихонько произнесла она.
Рибас, который уже давно заметил ошибки нерадивого чистильщика, спросил:
— Вы, должно быть, новичок в этом деле, приятель?
Марес покашлял и, не поднимая лица, простуженным и разбитым голосом проговорил:
— Не ругайте меня, сеньор, и не торопите, пожалуйста. Я работаю, как могу. И вы меня простите, сеньора. — Он быстро взглянул на Норму единственным глазом и вновь опустил голову. — Дела мои, сеньоры, из рук вон плохи, денег совсем нет, вот я и взялся за щетку и гуталин... Я за всю свою жизнь ни одного башмака не почистил. Я пока еще не навострился, но клянусь вам, что скоро эти туфельки засверкают, как золото. Правду вам говорю. Такие славные зеленые туфли, такие хорошенькие. А если вам что не понравится, подайте мне хоть сколько-нибудь и отпустите на все четыре стороны.
Норма рассеянно слушала этот простоватый хриплый голос. Рот ее слегка приоткрылся, над верхней губой выступили капельки пота. Она неподвижно смотрела на его затылок, туда, где завитки смоляных волос плотно прижимала закрывающая глаз черная повязка. Она вновь почувствовала, как легкий холодок пробежал по внутренней поверхности ее плотно сжатых бедер.
— Не спешите, — сказала она, — у вас все отлично получается, и у нас много времени.
Она попросила Рибаса, чтобы он наполнил ей бокал, а Мирея вновь заговорила о Жоане Маресе и его головокружительном падении на дно жизни.
— Учитывая столь пылкую любовь, — рассуждала Мирея, — трудно представить, как ему удалось исчезнуть из жизни Нормы, так и не попытавшись ни разу даже увидеть ее.
— Он пробовал, когда-то давно, в самом начале, но я не хотела с ним видеться, — ответила Норма. — Поговорим о чем-нибудь другом. Кстати, Мирея, если ты как-нибудь зайдешь за мной в офис, мы сможем вместе пообедать. Как ты на это смотришь?