Снова наступило молчание, и они, не говоря ни слова, смотрели друг на друга. На мгновение Норма сняла очки, протерла их платочком и сказала:
— Может быть, поговорим теперь немного о вас?
— В моей жизни нет ничего занятного.
— Вы можете ошибаться. Сколько вам лет, Фанека?
— А сколько бы вы дали?
— Вы моложе Жоана. Может быть, лет сорок...
— Около того.
— Знак зодиака?
— Близнецы.
— О, двойная натура!
— Точно. У меня все двойное, кроме глаз.
— Как же в вашем возрасте, прожив всю жизнь в Барселоне, вы умудрились не заговорить по-каталонски?
— Я много лет работал в Германии...
— Даже если так, — настаивала Норма, — вы наверняка помните хоть что-нибудь. Ну, говорите, не стесняйтесь. Вы действительно ничего не можете сказать?
— Нет, сеньора, честное слово.
— Прямо-таки ничего-ничего-ничего? Не верю.
Похоже, игра забавляла ее. Смеясь, она продолжала:
— Не говорите только, что вы не можете произнести даже словечка. Смелее!
— Ну ладно, раз уж вы так настаиваете... Я еще мальчишкой выучил одну штуку... Я много раз слышал это от соседа, ужасного пошляка.
— Что же это такое?
— Я, сеньора, очень плохо произношу по-каталонски. И мне как-то неловко.
— Разумеется, у вас акцент, но это мелочи, и нечего тут стыдиться.
— Дело, сеньора, не только в акценте...
— Ну, так давайте же, не бойтесь!
— Ладно, сейчас.
Он пару раз кашлянул, уселся в кресле поудобнее, выпрямился, пристально посмотрел Норме в глаза, стараясь пронзить своим взглядом толстые стекла ее очков, и чужим, хрипловатым голосом робко произнес на каталонском:
— Крошка, сделай-ка мне по-французски.
Норма сидела не шелохнувшись. Она даже не моргнула.
— И это все? — спросила она наконец. Улыбка сошла с ее губ. — Я имею в виду ваш словарный запас. Хотите еще хереса?
Она встала наполнить рюмки. Чтобы не заслонять свет и не пролить случайно херес, она обошла стол вокруг и теперь стояла к гостю спиной, чуть наклонившись вперед. Белые обтягивающие брюки подчеркивали упругость ее ягодиц. Подставной чарнего оценил своим зеленым глазом всю ситуацию и сказал себе: «Сейчас или никогда». Он принял это решение в последнюю секунду, хотя на самом деле оно было написано на его лице с того момента, как он переступил порог Виллы Валенти. Он не спеша встал, подошел к Норме и, не долго думая, положил правую руку ей на задницу. Момент был настолько напряженный, что он почти ничего не чувствовал, но даже в таком состоянии он сумел оценить удивительную упругость ее ягодиц, их свежесть и молодость. К его удивлению, задница Нормы показалась ему приветливой и незнакомой, словно он касался ее впервые и она никогда не была в его власти. Рука неподвижно покоилась на теплой поверхности, и он терпеливо ждал развития событий. «Худшее, что меня ожидает, — думал он, — это не пощечина и не шквал оскорблений, а одиночество, которое наступит, когда служанка холодно и вежливо попросит меня покинуть дом...» Однако ничего такого не произошло. Норма спокойно повернула голову и посмотрела на него непроницаемым взглядом своих подслеповатых глаз, спрятанных в стеклянных омутах выпуклых линз, и вернулась к своим рюмкам. Он не почувствовал ни дрожи испуга, ни трепета удивления, ни напряжения враждебности. Она покорно сносила тяжесть его руки, словно происходящее относилось не к ней. Все развивалось стремительно, но ему показалось, что прошла вечность: он чувствовал рядом спину Нормы и, почти не касаясь ее своим телом, вдыхал горячее тепло ее волос и затылка, а его рука осторожно ласкала ее ягодицы. Наполнив рюмки, она не спеша обернулась:
— А вы, оказывается, нахал, сеньор Фанека.
— Я действовал из лучших побуждений, сеньора!
— Да что вы говорите!
— Я не обидел вас?
— Не задавайте идиотских вопросов. — Она села, медленно закинула ногу на ногу и улыбнулась, не глядя на него. — Но больше этого не делайте, тем более в моем доме.
— Вы восхитительная женщина, сеньора Норма.
Она недоверчиво опустила веки.
— Господи! Представляю, что вам обо мне наговорил Жоан...
— Он рассказывал, что вы привыкли управлять мужчинами.
— Звучит как оскорбление. Однако поговорим об этом в другой раз. Вы очень меня развлекли, сеньор Фанека, благодарю вас. — Она встала и протянула ему руку. — Когда я прочту тетради Жоана, я позвоню вам в пансион, и, может быть, у меня появится желание навестить вас. Думаю, будет интересно увидеть улицы, где выросли вы и этот чудак, мой муж.