<p>
- Нет, не думаю. Руководство фонда не скупает свои паи и никому публично не обещает высокой доходности. Ажиотаж начался спонтанно и не где-нибудь, а в академических кругах! Уж серьезные-то российские ученые должны трезво оценивать, чем занимается этот фонд! Нет, точно тебе говорю, Дэйв, там все очень серьезно. Раздумывать некогда, если ты все же решишься на покупку, я тогда срочно сделаю заказ через своих российских партнеров.</p>
<p>
- Ладно, убедил. Буду теперь молиться, чтобы чутье тебя не подвело.</p>
Глава 2.
Фондовый бум.
<p>
В тот день чуть ли не все информационные программы на планете открывались этой новостью: "В России создано уникальное лекарство против любых вирусов!" Сергей Игоревич Переяславцев, вирусолог и биофизик, доселе мало кому известный доктор биологических наук, в одночасье стал мировой знаменитостью. Слухи вокруг его открытия нарастали, как снежный ком. Говорили, что новое лекарство уже проходит клинические испытания, что в где-то в Подмосковье уже построен завод, готовый к его массовому выпуску, что в крупнейших странах мира уже появились желающие заплатить огромные деньги за лицензии по его производству. Вот только кто владелец этой интеллектуальной собственности?</p>
<p>
К концу дня выяснилось, что деньги на разработку этого препарата Переяславцеву выделил венчурный фонд "Биозащитник" в обмен на основную долю в будущих доходах от финансируемого проекта. Построенный завод, как оказалось, принадлежит тому же фонду. На следующий день на фондовой бирже курс паев "Биозащитника" рванул вверх, как запущенная ракета. На волне ажиотажа пришло известие, что фонд продает свою долю в проекте за астрономическую сумму, и истерическая скупка паев перешла на новый виток. Лишь когда стоимость пая пришла в соответствие с полученной фондом выручкой, страсти попритихли и возможно стало, наконец, оценить, кто извлек наибольшую выгоду из случившегося события.</p>
<p>
Глава частного пенсионного фонда Дэвид Кеслер заявился в контору к своему приятелю и деловому партнеру Сэмюелю Матвичуку с огромной бутылью шампанского в руках.</p>
<p>
- Привет, Дэйв! Судя по твоей восторженной физиономии, помог тебе мой совет! - с усмешкой встретил его Матвичук.</p>
<p>
- Да, Сэм, вкладчики страшно довольны. Правда, как только стало известно, что какой-то из американских пенсионных фондов оказался владельцем паев "Биозащитника", власти подняли шухер, и ко мне разом набежала куча контролеров: дескать, как так, солидный фонд вложился в бумаги, не имеющие инвестиционного рейтинга! Но ведь еще из Библии известно, что победителей не судят! Понудели, но в итоге вынуждены были признать правильность моей стратегии. Кстати, мои вкладчики теперь стали массово интересоваться российскими делами. Вот и я хочу спросить у тебя, Сэм, какие новости там, в России?</p>
<p>
- Имеешь в виду, что творится вокруг "Биозащитника"? - ухмыльнулся Матвичук. - Да, там каша заварилась покруче, чем у нас здесь. В числе прочих, крупным выгодополучателем оказалась одна партия, которую власти очень хотели отрезать от источников финансирования. Российская прокуратура даже попыталась расследование повести, не искусственно ли был вызван фондовый бум и кто тем партийным боссам посоветовал вкладываться в "Биозащитник". Главу фонда Навинова, по слухам, на допрос вызывали. Но у него-то позиция железобетонная, не пробьешь! "Да", - говорит он им, - "я всем советовал вкладываться в мой фонд. Кто же виноват, что оппозиционеры больше верят в силу отечественной науки, чем наши правящие круги!"</p>
<p>
- Отбрехался, выходит?</p>
<p>
- Конечно! Навинов там теперь герой и признанный финанcовый гений. Хотя славят, естественно, больше того ученого, Переяславцева, который лекарство разработал. Его уже и в Академию наук выдвигают, и Нобилевскую премию по медицине ему пророчат. Его, оказывается, там долго признавать не хотели, числили чуть ли не шарлатаном, та же Академия, что теперь к его славе примазывается, в свое время финансирование ему обрезала, потому ему и пришлось идти на поклон в венчурный фонд, который тогда еще только формировался. Ну, сам понимаешь, претендентов на инвестиции всегда хоть отбавляй, а возможности любого фонда ограничены. Навинов, несмотря на всю его прозорливость, все же финансист, а не биолог, черта с два бы он разобрался, какую жемчужину ему предлагает Переяславцев, если бы не нашелся в "Биозащитнике" некий эксперт Разумовский, который заявился к Переяславцеву в лабораторию, все там поразнюхал и выдал Навинову рекомендацию.</p>
<p>
- Какой-то видный ученый?</p>
<p>
- Хм. С одной стороны - да, очень видный, я попросил своих российских партнеров навести о нем справки в российских ученых кругах, так оказалось, что их научная общественность признает Разумовского виднейшим авторитетом в области биофизики клетки, притом что по образованию он генетик. А с другой стороны, он у них совсем не титулованный, даже профессорского звания не имеет. Вроде бы потому, что давно на ножах с российскими научными боссами и их мнения ни в грош не ставит. Короче, такой официально не признанный гений.</p>
<p>
- А ты ведь не зря о нем речь повел, - проницательно улыбнулся Кеслер, устраиваясь в кресле. - Этот Разумовский что-то затевает, так?</p>
<p>
- Похоже, что затевает, причем вместе с "Биозащитником". Я выяснил, что Юлиан Разумовский сам был пайщиком этого фонда, причем не из последних. Вроде бы, чтобы вложиться туда, он даже большой кредит брал под залог своего дома - ты только представь, какой это риск и какая потрясающая уверенность в своих оценках! Теперь, когда стоимость тех паев возросла десятикратно, он их распродал и, по слухам, открывает на вырученные деньги частный научный институт, первый в России. А Навинов собирается идти к нему в компаньоны.</p>
<p>
- Значит, у меня альтернатива: или продавать паи "Биозащитника" сейчас, когда на них высокий спрос, или попридержать, еще раз поверить в русский гений и сунуться вместе с этими русскими в новую авантюру? - покачал головой Кеслер. - А знаешь, Сэм, я, пожалуй, еще раз рискну! Вот только чем собирается заниматься этот новый институт?</p>