Говорившему хватило одного красноречивого взгляда, чтобы его подчиненный замолчал и залился краской.
- Можешь остаться в домике охраны, - сжалился президент. - Остальных попрошу вызвать за мой счет такси и ехать домой. Я сообщу, когда вы сможете вернуться. Все пропущенные вами рабочие дни будут оплачены в полном объеме.
Поблагодарив хозяина, прислуга разошлась по своим комнатам, собирать вещи, а Янус, поднявшись по лестнице, отнес меня в просторную спальню Яна. Здесь стоит заметить, что нам с младшим Валетте приходилось жить в разных комнатах, чтобы не вызывать недоумение у прислуги.
- Можешь стоять на ногах? - поинтересовался Янус, опуская меня на край кровати.
Я устало вздохнула. Пытаясь подняться, но не смогла.
- Чтобы обработать твои раны, надо сначала смыть всю кровь. Если хочешь, я попрошу Виктора тебя вымыть.
Я тепло улыбнулась, глядя на мягкие паутинки морщинок, вокруг его глаз.
- Он будет шокирован моими ранами. Я бы предпочла, чтобы ты вымыл меня сам.
- Хорошо, - его лицо выглядело выразительно-печальным.
Пройдя в ванную комнату, он открыл кран с горячей водой. Внеся меня в ванную, он помог мне раздеться. Разорванная одежда, залитая кровью, упала к моим ногам. Взглянув на меня, Янус так сильно побледнел, что я начала беспокоиться о том, что еще мгновение, и он сам упадет в обморок.
- Все так плохо? - полюбопытствовала я, с трудом повернувшись к зеркалу, о чем вскоре пожалела.
Из зеркала на меня взирала молоденькая девушка с маленьким кукольным личиком. В таком виде, ей было сложно дать и пятнадцать лет. Тяжелые серебристые локоны, перепачканные кровью, склеились и выглядели ужасно. Но поразило меня вовсе не это, страшнее всего выглядели раны, их было не меньше двадцати. Зажав рот рукой, я едва не рухнула на пол, Янус успел меня подхватить.
- Не волнуйся, я уже вызвал доктора Соколовского. Он извлечет пули и проведет полное обследование.
Я тяжело вздохнула, опустив меня в горячую воду, старший Валетте уселся на стул. Стянув с себя перепачканный пиджак и закатав рукава рубашки, он принялся намыливать мои волосы шампунем. Горячая вода хорошо очищала кожу, однако раны сильно саднили, доставляя ощутимое неудобство. К тому же после холода, сильно клонило в сон и мне стоило титанических усилий не уснуть. Старший Валетте взирал на меня с усиливающейся минута от минуты тревогой. Он выглядел настолько утомленным от мирской суеты и всемирных проблем, что казался совершенно вымотанным. Мне впервые показалось, что на его широких плечах лежит непосильный груз и поддержание мира и спокойствия дается ему с огромным трудом. Он всегда казался мне всесильным, непобедимым и нестареющим. Сейчас он был простым смертным. Он нахмурился, и на его лицо словно легла тень всех прожитых лет. Но момент прошел, и он вновь стал самим собой. Подхватив меня на руки, он завернул меня в огромное банное полотенце и уложил на кровать.
Укрывшись одеялом, я провалилась в спокойный безмятежный сон. Ему ничто не мешало. Прислуга разбрелась по домам, уставший Янус покинул меня на некоторое время, переместившись в свою комнату, Виктор сидел у моей кровати, нервно теребя в руках край одеяла. Шаги Саши раздавались где-то в глубинах огромного здания. Дворецкий, оставшийся чтобы принять врача, крутился на первом этаже, расставляя по шкафам начищенное серебро и вытаскивая из коробок, недавно приобретенный заграницей сервиз.
Перед тем, как от ворот донесся характерный гул мотора дорого автомобиля, прошло должно быть несколько часов. Врач позвонил в дверной звонок и спустя мгновение уже поднимался по лестнице, ведущей на второй этаж.
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился красивый молодой человек. Я смотрела на него в недоумении, не понимая, что он здесь забыл.
Заметив мое замешательство, Виктор объяснил, что я вижу перед собой сына Геннадия Соколовского, опытного хирурга, которого он прислал вместо себя.
Не вникая в пространные разъяснения молодого мужчины, я попросила Виктора удалиться из комнаты, и он тут же отправился сообщить хозяину о появлении врача.
Склонившись надо мной, мужчина откинул в сторону одеяло, впившись бесстрастным взглядом в мое тело. Вынув из чемоданчика стерильные инструменты, он ввел мне в кровь какой-то наркотик и установил стойку для капельницы рядом с кроватью. Мои веки отяжелели, но сознание не спешило от меня ускользать. Я улавливала каждое его движение, холодные бесстрастные пальцы в резиновых перчатках порхали, едва касаясь моей кожи. Он умело вынимал пули, и те позвякивали, ударяясь о металлическое дно лотка для медицинских отходов. Закончив со столь не приятной процедурой, он наложил повязки на раны, и поставил капельницу с кровью.