— Ближе к ночи, Савелий, — резко оборвал его Вихров. — Не до поминок теперь. Самим бы из петли вьиезти. Четверых потеряли. Сопляки! Двое по пуле в лоб схлопотали от какой-то безмозглой бабенки. Двое в лифте сгорели ни за понюшку табаку. А мы все без прикрытия остались. Нет больше Гнилова. Угли одни остались. Теперь черед банкира и адвоката пришел.
Сутуловатый мужчина с грубыми чертами лица и шрамом над правой бровью исподлобья взглянул на Вихрова.
— Ты хочешь сказать, командир, что эти говнюки не причастны к убийствам?
— Нет, Ахмед, — твердо заявил Вихров. — Банда Гнилова под большими людьми ходила. Рискованно работал наш шеф. Засветился. Вот его и решили убрать и нас всех за компанию.
— Разбегаться надо по норам, — предложил самый молодой из присутствовавших.
— По одиночке перебьют, — обреченно обронил Савелий.
— Ты прав, — кивнул Вихров. — Одиннадцать человек в нашей команде. Каждый троих стоит, а это сила. Разбежимся — нас как мух перешлепают. Кулака без пальцев не бывает. Вместе мы что-то стоим, да и то не очень дорого. Знали бы вы, какие силы нам противостоят…
— А ты скажи, — пробасил зычный голос хмурого верзилы с сединой на висках.
— Не могу, Угрюмый. Сам толком не знаю, но Гнилов перед ними школяр голопузый. Он их боялся, и, как мы видим, не зря.
— Оставаться на бобах под прицелом нам не резон, — продолжал басить Угрюмый, — а выход найти можно.
— Какой, папаша? — с уважением спросил Ахмед.
— Самый примитивный: пойти в наемники. В Чечне такие люди, как мы, всегда в цене.
— Сдохнуть под пулями духов? — возмутился Савелий. — Мне Афгана хватило!
— Через МВД мы не пройдем отбор, — щуря глаза, заметил Вихров. — Если мы на заметке у людей, которые пришили Гнилова, то нас тормознут.
— А кто сказал, что уходить надо через Москву? — спокойно спросил Угрюмый.
— Через Тулу, Саратов, Калугу. Калужский ОМОН получает разнарядку отправить в Чечню полк отборных ребят. Своих-то им жаль, да и порядок в городе совсем рассыплется. А тут мы приходим на подмогу. Посылай нас вместо своих. Деньги нужны. Вот и все дела. И отправляемся мы на Кавказ всем скопом. А там нетрудно затеряться. Можно к чеченам перейти или границу пересечь. Никаких концов. Мало там наших полегло, в земле зарыто, минами разорвано, в Тереке утоплено. Был человек — и нет. Война все спишет.
— Осталось только до Калуги дойти живыми, — усмехнулся Савелий.
— Сам придумал? — не сводя глаз с Угрюмого, спросил Вихров.
— Сын мой от суда ушел этой тропинкой. Весточку от него недавно получил.
На пляже в Турции отдыхает. — Немного помолчав, Угрюмый осмотрел присутствующих и продолжил:
— Все мы здесь бобыли. Кого баба бросила, кто так и не обзавелся семьями, а кто уже похоронил родных. Терять-то нам нечего, если мы не хотим превратиться в жмуриков раньше времени. Другого выхода не вижу. Ну а в какой ОМОН записываться, выяснить нетрудно. У каждого из нас есть свои связи с ментурой. О разнарядке заранее узнаем.
— Уйти уйдем, — согласился Ахмед, — и оружие свое прихватим, но только до турецких бань и пляжей идти не с чем. Мы не из тех, кто бабки в чулках хранит. На одиннадцать рыл мешка зеленых не хватит.
— Деньга будут, — резко сказал Вихров. — Банкир еще жив. Никто не знает, где Сарафанов хранит свои миллионы. И не узнает, если сдохнет. Захомутать Сарафанова надо — и в подвал. У нас он быстро рот откроет, а если и его шлепнут, то и мы с дыркой в кармане останемся. Вся надежда на Сарафанова.
— Только ты не прав, Костя, — вмешался Угрюмый. — Банкир не лох. Так просто его не запугаешь. Нам надо переманить его на свою сторону. Мы должны сыграть роль ангелов-спасателей, а не дешевых рэкетиров. Силовые методы всегда успеем применить. Сначала предложим ему пряник, а потом достанем кнут. Чего его пугать, он и без того напуган.
— Согласен, — кивнул Савелий.
— В этом есть резон, — добавил Ахмед.
— Не возражаю! — поставил точку Вихров. Зазвонил сотовый телефон. Вихров взял со сто ла трубку.
— Слушаю.
— Командир, первый пост на линии. С Варшавки на Щербинку свернула легковушка и автобус с ОМОНом. Снимайтесь с базы.
— Понял. Домой ни ногой. Жди связи. Инструкции потом.
— Что делать будем? — спросил Савелий. — Возьмем круговую оборону?
— Не валяй дурака, герой! Все испортим. — Вихров встал. — Задумка у нас серьезная, братва. И смысл жизни появился. Не черта скалиться! У нас охранное агентство. Чего нам бояться? Встретим ОМОН как друзей старых. Иди, Ахмед, открывай ворота, чтобы не ломали, а ты, Рыжий, метай на стол. Поминки по погибшим отмечаем. Не трепыхаться. Вести себя тихо и достойно.
Через пятнадцать минут дом был окружен. Еще через пять включили громкоговорители, и вооруженные люди в касках и бронежелетах взяли автоматы на изготовку. Требовательный голос вещал в рупор: «Внимание! Всем покинуть дом с поднятыми руками. Выходить по одному, оружие на землю. Вы окружены, сопротивление бесполезно!»
Никто и не думал сопротивляться. Группа из восьми крепко сложенных мужиков с достоинством вышла в сад, держа руки за головой. Полсотни омоновцев чувствовали себя стаей волков, попавших в деревенский курятник.
Всех обыскали и загнали в один автобус. Для Вихрова сделали исключение — главаря пригласили в «Волгу», где сидел майор с видом победителя битвы за Москву.
— Недешево вам этот спектакль стоил, — усмехнулся Вихров, когда его усадили на заднее сиденье. — Значит, мы чего-нибудь да стоим, если такие силы задействовали.
— Поедешь с нами, Вихров, — грубо оборвал майор.
— А куда я денусь?
— Никуда не денешься, влюбишься и женишься.
С двух сторон к Вихрову подсели крепкие ребята в штатском и надели бывшему подполковнику наручники на запястья.
— Если это арест, то предъявите ордер.
Майор повернул голову назад и, достав бумагу из кармана, развернул ее.
— Вот тебе ордер, хмырь! Все по полной форме. Незаконное хранение оружия и боеприпасов.
— У нас зарегистрированное охранное агентство «Щит». Каждый из моих работников имеет разрешение на ношение оружия…
— Заткнись, Вихров. Если я проверю твои подвалы, чердаки и гаражи, то мы соберем такой урожай, что его на третью чеченскую кампанию хватит. А будешь лезть в бутылку, то и наркоту в твоих закромах отыщем.
— Не сомневаюсь. И чего вы от меня хотите?
— Трогай, Валера, — приказал майор шоферу.
Машина развернулась и поехала по направлению к шоссе. Больше никто ни о чем не говорил. Вихров понимал, что основной разговор ему предстоит в другом месте и с другими людьми. Ему хотели показать силу и доказать, что он пустое место. Пусть так, думал Вихров. После гибели Гнилова он лишился поддержки и защиты в верхних эшелонах власти, но зачем и кому понадобилось тыкать его мордой в дерьмо? Если они хотят уничтожить группу, то могли это сделать сразу, на даче. Если нет, то, значит, он им еще нужен. Но зачем? Людишек у них и без его бригады хватает. Не хотят поднимать шум? Гибель одиннадцати бывших ментов не пройдет незамеченной. Газетчики своего не упустят и раздуют скандал на всю страну. Но Угрюмый прав: все они бобыли-одиночки, исчезнут с лица земли, и никто не заметит. Почетные похороны с плачущими вдовами и детьми у гроба под звуки марша и трехкратного залпа из ружей не состоятся. Как ни крути, как ни тасуй, а понять противника непросто.
Машина свернула в район Северное Бутово и остановилась у обочины в двух метрах от черной «Волги». Вихрова вывели из машины и пересадили на заднее сиденье впереди стоявшего автомобиля. Наручники с него не сняли, но охрана осталась стоять на мостовой. Шофера на месте не было, а на сиденье рядом с водительским скучал грузный человек в фуражке. Уже стемнело, и Вихров не мог разглядеть его лица в темном салоне машины, но он отчетливо видел погоны генерал-майора милиции.
— Слушай меня внимательно, Вихров, — заговорил генерал зычным низким голосам. — Не затевай глупостей. Со смертью Гнилова ничего не изменилось. Ты продолжаешь работать. Если тебя понесет по кочкам, то я тебя уничтожу, как бешеного пса. Незамеченным ты не уйдешь, и тебе не дадут исчезнуть. Слишком много знаешь. Я говорю с тобой потому, что ты солдат, а не делец. Ушли из жизни те, кто не сумел оправдать возложенного на них доверия. Твоей вины в этом нет, а мы не убираем безвинных.