— А его отец? — с опаской спросила она, когда они прошли в гостиную.
Еще вчера, оставив Питера с сестрой, Рамлоу позаботился о том, чтобы у мальчика была кроватка, коляска, одежда и другие необходимые вещи, так что теперь на гладильной доске ровной стопкой были сложены выстиранные и выглаженные Мэй костюмчики и шапочки, а на кухонной тумбе появился целый угол с бутылочками и смесями. На диване валялись мягкие игрушки, а на столике небрежно раскиданы яркие книги для малышей. Мэй была немного в шоке, когда сотрудники службы доставки привезли все это в их квартиру, в Куинс и от того, как ее брат собирал белую кроватку. Они поставили ее в спальне Мэй, так как было понятно, что первое время к младенцу придется вставать по ночам, чтобы покормить или поменять памперс.
— Это не так важно, но потом я вас с ним познакомлю, — Барнс сейчас был в его квартире, в Вашингтоне и пока что не знал о том, что стал отцом чудесного малыша, но Брок собирался провести с ним беседу, — если соседи будут спрашивать что-то, то так и говори, что сестра умерла в родах, а ты взяла ее сына под опеку.
— Хорошо, а ты? — она боялась, что он оставит ее одну с Питером на руках. Что может погибнуть также, как и Мэри.
— Обо мне не беспокойся, — брат осторожно берет ее за руку, — я должен вернуться в Вашингтон, но на выходных я буду здесь. С тобой и Питти. Все будет хорошо, Мэй. Я уверен, что ты отлично справишься с его воспитанием.
Мэй понимала, что так нужно. Что если брат просто так исчезнет, то вызовет кучу подозрений, да и ее работа в настоящий момент заключалась в документообороте и она могла все делать из дома, лишь иногда отправляясь в аптеку, где работала, но в это время Питера можно было оставить с няней или даже взять с собой.
— И еще, — Брок сунул руку во внутренний карман кожаной куртки, — его медицинская карта. Он родился слабым, и могут быть проблемы со зрением.
— Да, я поняла, — закивала Мэй, открывая результаты анализов, которые были сделаны в институте, где он родился. Она была готова выть от боли, ведь потеряла свою сестру. Малышку Мэри, которая была ярким солнечным лучиком, что согревал их с Броком все эти годы, но держалась ради Питера.
— Мне пора, — с сожалением говорит Брок, — будем созваниваться, списываться. Все будет в порядке.
Мэй обнимает его и провожает до двери. Теперь она осталась одна с младенцем. Питер был как маленький ангел. Большие и слишком серьезные для новорожденного глаза, цвета темного шоколада, как и у его мамы. Каштановые волосы, густые и растрепанные. Он был таким миниатюрным и славным, что она просто не могла поступить по-другому.
Женщина присела на диван, чтобы еще раз все обдумать, пока Питер мирно спал в своей кровати. Она не знает, кто отец малыша, хотя зачем ей это? Достаточно того, что его мама — ее любимая младшая сестра, и теперь ее нет, а Питер есть и ему нужна любовь, забота, внимание. Ему нужен кто-то, кто не только накормит его и поменяет пеленки, но и кто будет петь по ночам колыбельные, читать сказки, кто будет дуть на разбитую коленку и учить говорить, ходить, кто подарит ему всю свою любовь и нежность, воспитает хорошим и порядочным человеком. И она готова была сделать все, чтобы Питер не ощутил того, что у него нет мамы, но заменять Мэри не собиралась, четко дав себе отчет, что как только Питер начнет худо-бедно соображать, она расскажет ему правду о том, каким потрясающим человеком была его мама.
***
Броку предстояла долгая дорога до Вашингтона и потом, не менее долгий и трудный разговор с Барнсом. В последнее время ему не стирали память и они просто жили в квартире Рамлоу, смотря фильмы по вечерам и играя в покер. Слишком высокий был уровень доверия у Брока, так что ГИДРА больно обжигается, каждый раз, когда Рамлоу что-то узнает. Он успешно выполнил свое задание по ликвидации младенца и Александр Пирс — руководивший всем подразделением, дал ему время, чтобы просто отдохнуть. Он был уверен в том, что Брок не в курсе того, кто отец ребенка Мэри, но сильно ошибался, ведь его ценный сотрудник знал пожалуй слишком много, чем полагалось.
Брок ни на миг не сомневался в том, что с Мэй Питер будет в безопасности. Она сможет позаботиться о нем, дать ему хорошее воспитание и образование. Сам он не мог оставить мальчика у себя, ведь в любой момент в квартиру могли прийти его коллеги или же сам Пирс.
Квартира, которую он купил пару лет назад находилась в одном из жилых комплексов, вблизи от центра города. Уютная, с двумя спальнями, она расположилась на третьем этаже одной из высоток.
— Ты вернулся? — когда у Баки были мозги не после миксера, он был вполне себе нормальным и адекватным. Смотрел тупые черно-белые фильмы, слушал старую музыку и по долгу принимал душ. Еще он много тренировался, облюбовав широкую лоджию, примыкающую к гостинной.
— Ага, привет, — бросил Брок, стаскивая кроссовки с ног и оставив пакет с продуктами на тумбочке в коридоре, — есть разговор.
Когда он прошел в гостиную — просторную комнату, Баки был там. У окна стояло старое фортепиано, которое осталось от прошлых владельцев квартиры, а выбросить его у Брока рука не поднималась. Вдоль стены — шкаф набитый книгами и журналами, еще в комнате стояли угловой диван, пара кресел и тумбочка с телевизором и приставкой. Стены выкрашены в коричневый, отчего в комнате было довольно темно. Барнс сидел на диване и смотрел по телеку старые ситкомы. Пока он был не на заданиях, то таскал футболку и спортивные штаны, а волосы собрал в тугой хвост.
— Да, я тебя слушаю, — нажав кнопку пульта, он вырубил телевизор и посмотрел на Брока, который рухнул в одно из кресел. Он мысленно готовился ко всему этому, хотя толком не понимал, какой реакции ждать от человека, мозги которого почти шестьдесят лет подвергались куче всякой хрени от препаратов для подавления воли, заканчивая электрошоком и заморозкой.
Но с другой стороны, общение с Броком возвращало первоначальную личность Баки. Иногда он вспоминал свое прошлое, довоенные годы, службу. Как-то раз даже промелькнуло имя Стив, но Рамлоу просто сказал, что Стив погиб на войне, а его смогли спасти, найти способ продлить его жизнь на столь долгий срок.
— Я понимаю, что это будет звучать странно и дико, — Брок болезненно усмехается, но вспомнив кареглазый комочек, который он отвез в Куинс, собирает в кулак нервы, — ГИДРА использовала твою сперму для искусственного оплодотворения одной женщины, которая работала на них… моей сестры…
— Я… я не совсем понимаю, — Баки никогда не слышал о такой штуке. И тут Рамлоу вспомнил, что процедура ЭКО появилась в 70-х годах прошлого века.
— Это такая процедура, когда оплодотворение наступает не после… ну полового акта, а в пробирке, под контролем специалиста, — он сам не особо знал, что и как, так как имел весьма смутное представление о медицине, в отличие от своих сестер.
— И эта женщина… ну твоя сестра, она была беременна? — в его голове начало все складываться, хотя трудности в понимании многих вещей все еще были частой ситуацией, Баки старался преодолевать это.
— Да, — коротко кивает Рамлоу и тяжело вздыхает, — Мэри… она умерла во время родов, но я смог сохранить жизнь ее сына… вашего сына.
— У меня есть сын? — брови Зимнего вопросительно поднялись. Голубые глаза сосредоточенно смотрели на собеседника, а на лице было удивление или скорее смятение.
— Да, Барнс, у тебя есть сын. Его зовут Питер, и пока что он в Нью-Йорке, у моей старшей сестры, — пояснил он, — она сможет позаботиться о нем.
— Но я… я смогу его увидеть? — он никогда не думал о том, что у него может быть ребенок. Еще в далеких сороковых годах, Стив шутил, что друг не создан для семейной жизни, ведь в голове у Барнса по большей части был ветер и жажда приключений.
— Да, но позже…
========== Часть 3. ==========
— Можно? — с опаской поинтересовался Баки, посмотрев сначала на Мэй, потом на лежавшего у нее на руках Питера. Мальчик был одет в голубой комбинезон с мишками и в смешную черно-белую шапочку с ушками и мордочкой панды.