Баки знал о том, что официально он мертв с 1940-х годов, после того, как упал с поезда в горное ущелье, когда выпонял боевую миссию под руководством своего друга — Стива Роджерса. Капитан Америка погиб в конце войны, совершая героический поступок, уводя вражеский самолет подальше от города, который мог оказаться под обстрелом.
Брок приносит из магазина пакет с фруктами, кучей шоколадок и прочих вкусняшек для Питера, большую пожарную машину и еще кое-что из продуктов. Пока Мэй разбирает покупки, убирая игрушку и упакованные в коробку сладости под наряженную елку, установленную в гостинной. Баки переодевает Питера в праздничный костюмчик оленя, с рожками на капюшоне. Мальчик отбивается, так как одевание — не самое любимое занятие, но он знает, что с отцом нет смысла спорить.
— Эй, привет, ребенок, — говорит, Брок, присев на корточки, когда неуклюже покачиваясь из стороны в сторону, Питер выходит из своей спальни. Увидев дядю, он смеется и падает в крепкие объятия мужчины.
Рамлоу даже думать не хотел о том, что будет с агентами ГИДРА, если они узнают о существовании Питера и захотят его забрать. Баки уничтожит их, мокрого места не оставит, особенно если учесть, что с ним делали эти люди, и собирались сделать с его сыном.
Но сейчас он просто наблюдал за тем, как Барнс помогает Питеру развернуть очередной подарок, который ждал его под елкой. Слышен шелест блестящей подарочной упаковки, звонкий смех Питера и спокойный голос Барнса. Это было хорошее Рождество, так как в прошлом году они толком не отмечали, ведь Питти был совсем маленький, но сейчас он с любопытством рассматривает шарики и гирлянды, с увлечением собирает конструкторы и строит башни из кубиков. С каждым днем мальчик все больше становится похожим на свою маму.
— Бок-Бок, — так он называет своего дядю и таща в руках шоколадку в шуршащей упаковке, бежит к Броку, огибая диван. Он забавный и смешной, шустрый и неугомонный. Мужчина даже не понимает, как у его сестры хватает сил и терпения справляться с ним.
— Давай сначала поедим пюре и мясо, а потом шоколадку, — уговаривает он мальчика, но тот отрицательно мотает головой, широко улыбаясь во весь рот, — Питер, — чуть строже говорит Брок, бросив взгляд на Баки, ища поддержки. Тот лишь смеется, и делает вид, что совершенно ничего не понимает.
Питер крепко прижимает к себе шоколадку и с все тем же задорным смехом, убегает от дяди, хотя Брок всеми силами пытается поймать его.
— Как ты с ним справляешься? — развалившись в ходе игры на полу Брок, смотрит на сестру, которая накрывает стол.
— О, это не сложно, — отмахивается Мэй. За это время она выучила Питера от и до, отлично знала, как его успокоить, — на самом деле, он такой только пока вы тут, когда мы одни, он спокойнее.
Это было так. Питер мог долгое время разбирать конструкторы или специальные пазлы с большими деталями, еще он любил рисовать и лепить, как все дети в его возрасте. С папой и дядей он просто любил бегать, шуметь и играть в прятки.
— Питер, пора садится за стол, — Мэй подходит к Питеру, который устроился на коленях у отца и рассматривает снятого с елки ангелочка с пышной юбкой, — я сделала тебе твой любимый пудинг.
— Пу-ди, Пу-ди! — понимая, о чем идет речь, мальчик снова радуется и тянет ручки к Мэй.
— Баки, идем к столу, — женщина мягко улыбается ему, — эй, жертва годовалого ребенка, кушать идешь? — с усмешкой спрашивает она у брата, который все также лежит на полу.
— Да, я иду, — соглашается Рамлоу, и ухватившись за спинку дивана, встает на ноги. Пока что он еще ни разу не пожалел о том, что ввязался во все это.
========== Часть 5. ==========
До почти четырех лет Питер практически не болел, а если у него все же начиналась простуда, то она, на удивление, проходила за пару-тройку дней. Единственное, что остро воспринял организм маленького Паркера — прорезывание зубов, так как этот период жизни племянника Мэй вспоминает с содроганием. Но едва мальчик пошел в детский сад, в паре кварталах от своего дома, где были яркие коврики, много игрушек и мисс Синти, которая сразу ему понравилась, он стал практически постоянно болеть. Он вечно ходил с соплями и жаловался, что ему трудно дышать, а еще кашлял и у него довольно часто стала подниматься температура. Разумеется, о том, чтобы Питер посещал детский сад и речи быть не могло.
Мэй ушла на повышение и теперь работала в лаборатории по разработке противовирусных препаратов, так что о том, чтобы постоянно брать больничные и сидеть с Питером и речи идти не могло. Рамлоу не вылезал из командировок, проводя много времени в Европе. Спасало только то, что Баки все еще не был нужен ГИДРЕ и он мог сидеть с Питером, когда тот болел.
— Так, градусник и лекарства на тумбочке в кухне, — Мэй в спешке собиралась на работу, так как сегодня было внеплановое совещание, на которое она могла опоздать. Барнс приехал ночью, так как днем в квартиру Рамлоу приходил Пирс, и Зимнему следовало быть там, — все телефоны записаны. Я… скорее всего сегодня я буду поздно.
— Все в порядке, Мэй, — заверил ее Барнс, сидевший за столом на кухне. Было шесть сорок утра и Питер еще спал в своей кроватке, — ты же знаешь, что это не первый раз, когда я с ним остаюсь. После завтрака дать ему сироп с розовой крышкой. Через час брызгать в горло и закапывать в нос. После обеда тоже самое. Измерить температуру. Если ты не вернешься до ужина, повторить первый пункт.
— Супер, — улыбается женщина, набрасывая плащ поверх серого офисного платья и забрав сумку, покидает квартиру. Она знала о том, что отец ее племянника — ветеран войны, и что ему около ста лет. Знала о том, что ГИДРА делала с ним долгие года, но она без опасений оставляля с ним Питера, даже несмотря на то, что Барнс всегда носит с собой ствол и нож. Этот человек любит своего сына и готов сделать все, чтобы обеспечить его безопасность. О большем она не хотела думать.
Баки прошелся по ставшей родной квартире. Ему нравилось проводить время тут. Он собирал с Питером конструкторы и читал ему книги про космос и про динозавров. Вместе они смотрели мультики и играли в настольные игры. У него был самый лучший ребенок. Он служил прямым доказательством того, что Баки сможет вернуться к нормальной жизни после всего того, что ему пришлось пережить.
— А где Мэй? — потирая глаза, и волоча за собой серое одеяльце, Питер появился на пороге своей спаленки, освещенной только ночником в форме звезды. На нем была белая пижама с машинками, да носки. Волосы, как и всегда, растрепаны.
— Она уехала на работу, — с улыбкой ответил Барнс. С их последней встречи прошла пара недель, так как он не мог выбраться в это время. Но теперь он снова в Куинс, и скорее всего пробудет тут неделю или десять дней, пока состояние Питера не улучшится.
Питер прошел через в комнату и забравшись на диван, сел к отцу на колени, прижимаясь к грудной клетке Барнса. Баки осторожно обнял ребенка. Несмотря на то, что Питер уже не был хрупким, как фарфоровая кукла, младенцем, Баки все еще боялся сделать ему больно. Он отлично знает на что способен, и это ужасало.
— Идем умываться и завтракать, — Баки приглаживает его волосы и дотрагивается лба, чтобы проверить, есть ли у Питера температура. После этого он встает, перехватив ребенка так, чтобы он не упал и идет в ванную.
Обычно, с Питером не было проблем. Он спокойно умывался и чистил зубы, не вредничал, когда ел кашу или принимал лекарства. И в этот раз, пока сын приводил себя в порядок, Баки направился в детскую, чтобы заправить кровать и приготовить ему одежду.
В спальне практически ничего не изменилось. Разве что стояла новая кровать, да небольшой столик и стул, за которыми Питер рисовал и собирал пазлы. На полочке стояли многочисленные книги, а в контейнерах сложены игрушки. Подоконник занимали коробки с играми, пазлами и проектор ночного неба без которого Питер не засыпал.
Питер направился к себе, чтобы переодеть штаны и футболку, пока Баки делал ему завтрак. Обычно, когда он оставался с сыном, то вместо привычной каши ребенок ел тосты с джемом или хлопья. Да, это не самая лучшая еда, но Баки еще не освоил кулинарию на том уровне, что был у Мэй. Да и Питера явно радовал такой расклад. Он забирается на стул и под кадры детского утреннего шоу ест шоколадные хлопья залитые молоком. Барнс сидит рядом и пьет кофе.