— Если это не наркотики, то бабы. Даже не возражай мне, это всё из-за нашей принцессы. Она меня и без того уже давно достала!
В результате Джимми тут же побежал к Агнес, чтобы провести с ней разъяснительную беседу, как он выразился. Он встал перед ней, выпятил грудь и начал:
— Мадам, вы, собственно, отдаёте себе отчёт в том, что можете разрушить самую значительную из польских эмигрантских музыкальных групп? Пошла, откуда пришла! Я вытащил тебя из советского болота, сделал из тебя приличного человека, а ты теперь возомнила, что лучше тебя нет? И это благодарность за всё, что я для тебя сделал, ты, предательница родины! Да на тебе не женился бы даже индейский дшиверибой, который воняет пиццей.
Агнес не разъярилась в ответ, она даже посмеялась над его «Пошла, откуда пришла» и сказала:
— Никуда я отсюда не уйду и не уеду, ты, садовый гном, ты мне даже до подбородка не достаёшь, а твоя белорусская башка в дверь не проходит! Если я получу канадское гражданство, я с тобой разведусь! И вот тогда-то я и уйду!
Чем дольше я упорствовал в молчании на тему переезда, тем отчуждённее становилась Агнес по отношению ко мне.
Её настроение ненадолго изменилось, когда мы купили машину. Я получил передышку на несколько недель и смог подумать о нашем будущем спокойно, без того, чтобы выслушивать упрёки Агнес. Однако решение, которое устроило бы в равной степени Агнес и Джимми, в голову мне так и не пришло. В моих мыслях били тревогу сто колоколов: что, неужто в самом деле без Агнес? Неужто жить без неё, думал я. Больше не видеть каждый день её жирафьи ноги? А мой дядя? Его я тоже не мог так просто стереть из памяти, уничтожить вместе с моим детством в Ротфлисе!
Автомобиль мы купили по объявлению в газете. Джимми вёл себя как заправский торгаш и не принимал во внимание никакие наши советы:
— Вы сопляки, вы понятия не имеет о торговле автомобилями!
Он долго пытал по телефону продавца, задавая ему один и тот же вопрос:
— Босс, вот из делает прайс?
И после того как он повторил этот вопрос несколько раз, на другом конце бросили трубку.
— Как этот тип смеет просто бросать трубку! — возмутился дядя. — Ведь мы его клиенты и кормим его пятерых детей, жену и любовницу! Так поступать преступно, это идет вразрез с международными торговыми соглашениями, надо будет заявить на этого психа!
Пришлось вмешаться Агнес. Она заново набрала этот номер и после нескольких фраз вдруг перешла на польский — они договаривались, когда можно посмотреть машину и проверить её на ходу. После этого я был уже спокоен: теперь всё будет в порядке. Джимми сказал:
— Я что, дурак? Ведь он же разговаривал со мной по-английски.
— Ну и что из того? Всё равно он поляк! — сказала Агнес.
— Теперь мне всё ясно! — объявил он. — Русская мафия набирает здесь команду поляков, которые сбывают для них краденое! Я ничего не стану у них покупать!
Это была наша первая американская машина, старый «линкольн» с синими кожаными сиденьями и кондиционером. Расход в двадцать литров на сто миль был в ней запрограммирован. Зимой, когда мы все трое — Джимми, Агнес и я — ехали утром на работу, у меня всякий раз было ощущение, что мотор сейчас разнесет на куски.
Однажды мы с Джимми вдвоём ехали домой после долгой ночи в «Принцессе Манор». По дороге из-под капота валили клубы серого дыма, перекрывая нам всю видимость.
— Здесь туман, как в Сибири! — пробормотал дядя. — Но что это за скрежет издаёт наша колымага?
Я глянул в зеркало заднего вида и сказал:
— Эй, Джимми! Останови! Там були!
С тех пор как мой дядя стал пить в польском клубе больше, чем обычно, я знал, что рано или поздно он лишится своих водительских прав.
Я мигом сдал экзамены на права и сделался его шофером. Теперь мне постоянно приходилось возить его по городу. Без меня он не мог купить себе даже сигареты, вообще ничего больше не мог сделать один. Он говорил:
— Вот теперь ты поймёшь, что без меня ты как без рук! Поскольку ты ещё несовершеннолетний, я вынужден постоянно ездить с тобой на пассажирском месте!
— Мне уже девятнадцать!
Для праздничных выступлений в «Принцессе Манор» дядя раздобыл напрокат ковбойскую униформу для нас обоих:
— Не грузись и ни о чём не думай! Всё это мы можем вычесть из налогов.
Я был в ужасе:
— У меня нет никакого желания устраивать этот ковбойский номер. Я же не вешалка в гардеробе! — заявил я.
— Расслабься, Теофил. У меня есть одна идея… — сказал он. — Мы можем наделать шороху, если я начну заглядывать в прекрасное будущее наших суеверных поляков. Они это любят. За супергороскоп они готовы заплатить любую цену! Чем несусветнее глупость, тем толще карман! Ты мог бы уже заметить эту закономерность.