— Чего тебе надо, Теофил? — спрашивает меня Джимми. — Взгляни на эту девушку — такое не часто встретишь в Канаде! Даже среди белых в центре Виннипега. Твоя тётя Аня — ах, если бы она знала, как я её люблю! С моими долларами я мог бы превратить её в топ-модель!
— Поскромнее, Коронржеч, — говорит она, — у тебя же ничего нет, кроме того, что на тебе: рубашка да брюки!
— Аня, любовь моя, я всё могу тебе простить, но то, что ты делишь свою постель с Малецом, это позор!
Я даю им поговорить и слушаю лишь краем уха, а сам наблюдаю за незнакомой девушкой. То, что Джанис не здесь, то, что она не полетела с нами, оказывается фатальной ошибкой. Такие ошибки делать нельзя.
Я флиртую с незнакомкой, приглашаю её на танец и чувствую на себе католические взгляды моей бабушки Гени, которая пристально следит за мной со своей безгрешной совестью.
Как-то однажды Геня сказала мне, чтобы я не заглядывал ей под юбку, — она, мол, знает, что все мужчины только и ищут подходящего случая.
Мужчины! А мне тогда было двенадцать лет, но она совсем не шутила и больше не повторяла эти слова. «Плохо, очень плохо», — шептала она сама себе.
А в другой раз, после одного разговора о девушках — о том, что прилично, а что нет, — она сказала мне: «Да, негодяй ты этакий, даже когда у вашего брата есть подруга, вас ничто не удержит от того, чтобы лечь в постель с другой женщиной!»
Итак, я танцую, я пытаюсь стереть из моей памяти Джанис и наступаю незнакомой девушке на ноги. Я уже обнял её за талию, я уже чувствую под своей ладонью её увлажнившееся от пота платье. Но прежде чем я забываюсь — а забываюсь я легко, — рядом со мной вдруг возникает дядя Джимми.
Я отпускаю девушку и следую за моим дядей. Он подводит меня к тёте Ане и ко всем остальным за столом.
Я молчу и слушаю хриплый голос Джимми, он пьяно и меланхолично лепечет, рассказывая о нашем друге Бэбифейсе, индейце навахо.
Может, оно и лучше, что Джанис здесь нет. А то бы она постоянно пытала меня, где тот пляж на озере Ротфлис, на котором я познакомился с моей первой любовью. Она бы от меня не отстала, она бы ревниво требовала, чтобы я показал ей ту лесную тропу, ведущую к поляне, на которой я впервые поцеловал мою Агнешку, Агнес. Я знаю, что Агнес теперь живёт в Калгари, что у неё есть друг, а возможно, уже и ребёнок от него, и что она ничего не хочет обо мне знать.
Я выхожу наружу, я хочу несколько минут побыть один, выкуриваю сигарету до самого фильтра, разбиваю пустую рюмку о входную дверь, никто меня не слышит, я сдвигаю осколки ногой в сторону и снова возвращаюсь к Джимми.
Я не бродяга, мне не надо в эту ночь стоять и попрошайничать. Никому не придётся бросать мне в шапку мелочь, чтобы я смог купить себе селедку или огурец на закуску к водке. Я кладу паркет. А Джимми — садовник.
Никто не заметил, как я отлучался на несколько минут в звездопадную ночь, и теперь я снова один с моими мыслями, хотя меня пытают, как на допросе: все гости так и рвутся пожать руку богатым дядюшкам из Америки, каждый хочет услышать, сколько долларов в месяц мы зарабатываем, какой у нас дом, с какой скоростью можно ездить по хайвэям и правда ли, что в Америке даже католические священники носят оружие, «настоящее оружие, с боевыми патронами».
Я отвечаю отрывочными фразами, запинаюсь, теряю нить и ретируюсь к Гене, которая беседует со своим братом Войтеком за стаканчиком «данцигской золотой воды».
Я подсаживаюсь к ним, обнимаю Геню за плечи. Она приникает ко мне и что-то шепчет мне на ухо.
— Теофил! Тс-с-с! Ты знаешь, кто сейчас в Ротфлисе? — тихо спрашивает она.
— Нет, Геня, понятия не имею!
— Агнес!
— Где? Здесь, в Ротфлисе?!
— Да. У её родителей есть летний домик на озере. Она уже третий раз приезжает сюда, а ты — ты за всё это время даже не написал ни разу! Хотя бы о том, например, что вы с ней разошлись!
Не может быть, думаю я, так не бывает — ещё и дня не прошло, как я в Польше, а Агнес уже попадается мне на пути! Чтобы успокоиться, я смотрю на часы и спрашиваю себя, который час теперь в Виннипеге. Я очень устал, потому что перелёт в Европу отнял у меня целую ночь. Где она? Просто выпала из жизни. Почему дяде Джимми хоть бы что, почему он выглядит выспавшимся и бодрым как никогда? Я пытаюсь нащупать потерянное время, ищу его в моей голове, но вместо него натыкаюсь на другое время, которое осталось в моём далёком прошлом.