Впрочем, я не только изображал из себя провинциального барина, приехавшего посмотреть столицу. У меня имелась вполне конкретная цель, ради которой и затевалась «прогулка».
Глазея по сторонам, я дошёл до Фонтанки и перешёл по мосту на другую сторону. На всякий случай проверил «хвост», но слежку не обнаружил. Немного поплутал по улицам и вышел на Гороховский проспект, где легко отыскал вывеску «Трактир купца Пятницкого».
Публика в этом заведении собиралась далеко не нищая. Всё больше купцы средней руки, но можно было заметить и чиновников, и студентов, и каких-то преподавателей. Даже дворяне из небогатых не брезговали здесь столоваться, так что я совершенно не выделялся на общем фоне. Кормили сытно, обильно, но без иностранных изысков — каши, пироги, уха, суточные щи с щековиной, кулебяки, жареные куры, утки, поросята и всякие разномастные закуски. Так что я успел плотно пообедать, прежде чем в зале появился нужный мне человек.
— Еле узнал вас, Константин Платонович, — шепнул Васька, подсаживаясь за мой стол, — прямо на себя непохожи.
Камердинер, выполняя моё поручение, приоделся, превратившись в зажиточного купца, и рассказал, что поселился где-то поблизости, сняв пару комнат в доходном доме.
— Чисто как барин живу, — похвастался он, — на перине сплю, кофий мне утром подали. А горничная там одна так и стреляет глазами. Вашим степенством называет, сама чуть не облизывается, чертовка.
— Не увлекайся только, — я улыбнулся, — тебе сейчас только жениться не хватает.
— Да ни за что, Константин Платонович! Мне рано ещё, да и горничная эта в невесты никак не годится. Мне нормальную надо, тихую да скромную, а не вертихвостку.
— Вот и чудно. А теперь слушай, что надо сделать.
Васька всем своим видом превратился в одно сплошное ухо.
— Узнай, где казармы гвардейских полков. Походи там, присмотрись, поспрашивай, в какие кабаки ходят рядовые гвардейцы.
— Так разве ж простого солдата отпускают пьянствовать, Константин Платонович?
— Ты простых с гвардейцами не сравнивай.
Пока я служил в армии, то наслушался от офицеров о гвардейских нравах. Нет, воевать они умели, дело своё знали, но, после того как они Елизавету Петровну на трон возвели, им многие вольности дали. Начальству главное, чтобы на утреннем разводе все солдаты были на месте, а что ночью старшие из них выбираются в город «самоходом», ему и дела нет. Если же при этом побили «конкурентов» из другого полка, то солдаты даже гордятся и ставки делают. В общем, в гвардии царят странные, на мой вкус, порядки.
— В общем, как присмотришься к гвардейцам, заведи с ними знакомство. Выпивку им поставь, закуску и всё такое.
— Выспросить у них чего надо, Константин Платонович?
— Даже не пытайся про службу спрашивать. Твоё дело свести с ними дружбу, мол, сам из солдат, в купцы выбился, а помню, какая служба тяжкая.
— Эт я могу!
— Отправь им в казармы угощение, вроде как гостинцы.
— Всё сделаю, не извольте беспокоиться. Я солдатскую жизнь знаю, найду, как угодить.
— Вопросов не задавай, но если про командиров будут говорить, запомни на всякий случай. А здравицы поднимай за императрицу Екатерину Алексеевну.
— И за императора?
Я отрицательно покачал головой.
— Наоборот. Если за него пить будут, то не возражай, но и восторгов не выказывай. Обмолвись, что здоровье потерял на войне под Кёнигсбергом, а теперь тебе обидно, что город, взятый нашей кровью, император хочет пруссакам вернуть.
— Ах вот оно как, — Васька закивал. — Понял, Константин Платонович. Как нужно скажу и моргать буду в нужном месте. За императрицу, стало быть, пить будем?
Он довольно ухмыльнулся.
— За неё, Василий. Деньги, что у тебя есть, не экономь, пускай в дело. Но чтобы подход к гвардейцам во всех полках нашёл.
Напоследок мы договорились, как будем держать связь и обмениваться посланиями. Адрес конспиративной квартиры я ему говорить не стал, для большей безопасности. А для срочных случаев выдал табакерку с наложенными Знаками, вроде телеграфных. Стоило ему начать щёлкать крышкой, как у меня запищит такая же коробочка. Телеграфной азбуки он, конечно, не знает, но подать сигнал о проблемах сможет.
Я оставил Ваську в трактире доедать обед, а сам выбрался на улицу и, сделав большой крюк, вернулся на конспиративную квартиру.
Едва я скинул камзол, в дверь постучалась Марфа.
— Константин Платонович, к вам человек пришёл от Степана Ивановича. Прикажете впустить или вы отдыхать изволите?