— Иди сюда, — я поманил к себе Пансова.
— Да, господин.
— Исполняя свою клятву, ты станешь спутником Антона Ивановича.
Мертвец уставился на бывшего императора. На лице отображалась тяжёлая работа мысли — он кривился, морщил лоб и дёргал уголком рта. Потребовалась почти минута, чтобы до него наконец дошло.
— А-а-а! Господин, я понял!
— Вот и чудно. Будешь ему телохранителем, нянькой и воспитателем. Деньги сумеешь достать?
— Деньги? У меня есть, — он похлопал себя по поясу, звякнув кошельком, — потом добуду ещё.
— Возьмёшь его и отвезёшь за границу. Не спеша объездите германские княжества, можете посмотреть Францию. В Испанию и Италию даже не суйтесь, тебя опознают церковники. Когда Европа надоест, собери сумму побольше и отправляйтесь в Новый Свет.
— Понял, господин.
Пансов низко поклонился.
— Учти, я буду следить за тобой. Убережёшь мальчишку — получишь освобождение. А нет — отдам в подчинённые Дмитрию Ивановичу, будешь ему за денщика.
Резко обернувшись, Пансов уставился на Кижа. Тот же расплылся в жутенькой улыбке, показав зубы.
— Я всё сделаю, господин. Не надо меня отдавать ему.
— Помни — Антон Иванович никогда не должен вернуться в Россию.
— Да, господин.
— А теперь отойди, пора разбудить нашего спящего красавца.
Мальчишка очнулся только после пары пощёчин и несколько минут не мог сконцентрировать взгляд, раскачиваясь, как пьяный. Пансов заботливо напоил его водой и помог встать на ноги.
Пока он приходил в себя, я отправил Кижа с небольшим поручением.
— Дмитрий Иванович, найди для нашего подопечного другую одежду. Что-то неброское для долгого путешествия.
— Ммм… Любите вы задачки задавать, Константин Платонович. Сейчас что-нибудь придумаю.
Сумев подняться, бывший император наткнулся взглядом на зеркало и, отстранив руку Пансова, пошатываясь, направился к нему.
— Это я⁈
— Это вы, Антон Иванович.
— Но…
Он принялся рассматривать нового себя. Мял щёки, трогал нос, губы, корчил рожи и показывал сам себе язык.
— А теперь раздевайтесь, Антон Иванович, — прервал я его на очередной гримасе, — ваша одежда нужна для другого.
Он не стал возражать. С болезненным любопытством наблюдал, как Пансов переодевает труп бедняги, получившего внешность бывшего императора.
— Одевайтесь, — Киж появился с ворохом одежды. — Не слишком новое, но вам на первое время подойдёт.
— И будьте добры, поторопитесь, Антон Иванович, времени почти не осталось.
Я придирчиво осмотрел его новый облик и остался доволен. Никто не примет его за сбежавшего узника или заговорщика. Одет чистенько, но бедно, выглядит слишком слабым, чтобы быть военным или опричником. Недоросль и недоросль, обычный дворянский сынок.
— Дмитрий Иванович, отведи их на конюшню, посади на лошадей, и пусть уезжают.
— А вы? — мальчишка посмотрел на меня с надеждой. — Я думал, вы поедете со мной.
— Увы, — я шутливо поклонился, — меня ждут другие дела. А с вами будет Александр и позаботится, чтобы ничего не случилось. Постарайтесь слушаться его советов.
Бывший император подошёл ближе, пристально вглядываясь мне в лицо.
— Я чувствую в вас родную кровь. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся, и я смогу отплатить за всё, что вы для меня сделали.
— Прощайте, Антон Иванович, — я хлопнул его по плечу, — с богом.
Он низко поклонился и пошёл за Кижом и Пансовым. А я, оставшись в одиночестве, занялся последним штрихом к эпическому полотну подавленного бунта.
Подложного покойника я усадил в кресло, придав ему естественную позу и сунув в руку хрустальный бокал. Отошёл в сторону, оценил картину и призвал Анубиса. Модулированный поток силы ударил в мёртвое тело, впитываясь, как в губку.
Поднимать его я не собирался, цель была другая — сделать тело похожим на живое. Сил на такую процедуру уходило масса, но через несколько минут кровь побежала в его жилах, сердце забилось, а на щеках появился румянец. Лукиан говорил, что если довести процесс до конца, то может получиться «упырь» — безмозглый труп, одержимый жаждой крови. И я почти подвёл его к этой черте: веки на лице покойника дрогнули, и глаза начали открываться.
В этот момент я перекрыл поток эфира, вытащил из-за пояса «громобой» и выстрелил в труп. Прямо в сердце. Он дёрнулся всем телом. Голова запрокинулась, а на груди стало расплываться кровавое пятно.