Дядя Саша аккуратно прошёл огородами на задний двор большого каменного дома, где стояло несколько подсобных помещений, и постучал в дверь одного из них. Это была мастерская хозяина дома Вадима Палыча, колхозного комбайнера. Палыч – мужик рукастый и работящий, не был особо пьющим, но порой накатывала на него тоска, и уходил он на неделю в тихий запой. Родные Палыча про это знали и следили за ним пристально. Алкоголь от него прятали, в магазин одного не пускали, чтобы не соблазнился, на праздниках жена бдительно смотрела, чтобы ни одна налитая рюмка не оказалась рядом с мужем. Палыч относился к такому контролю со снисхождением, уверенный, что в грустный час «утешение» будет найдено всё равно.
– Чего тебе, дядя Саш? – показался из мастерской Палыч, обтирая руки о тряпицу.
Дядя Саша молча достал шкалик спирта и потряс, призывно глядя на Палыча. Тот шмыгнул носом, отбросил тряпицу и облизал губы.
– Можно, сейчас разведём. У меня там грибки есть на закусь.
– Третьего бы, – заискивающе пробормотал дядя Саша.
– Мало на троих. Я Николая позову, он из города к матери приехал.
– Я сбегаю за самогонкой к Ленке, денег бы только.
– Давай через пару часиков. За самогонкой я Николая пошлю, он молодой, пусть сбегает. С меня закуска. Встретимся где обычно, – сказал Палыч, забрал шкалик и вернулся в мастерскую.
Дядя Саша выбрался в огороды, а потом обессиленно сел в тени куста крыжовника, между грядок с морковью. Плохо, сил осталось совсем мало, жажда высасывала последние. «Что за горе-то такое, сначала Сыч, а ведь отошёл за самогонкой минут на двадцать. Вернулся, а всё… Кровища уже в землю ушла. Сил хватило, чтобы тело до нужника заброшенного дотащить и скинуть, иначе явился бы участковый со следаком раньше. Беда только – картуз потерял, где выронил, в крапиве у туалета, поди, или уже у дома где. А вчера новая беда: Серёга и Валерыч. Пришёл в сарай, а бошки их только лежат и в глаза укоризненно смотрят. Что делается? А если б не опоздал, может, лежал бы сейчас мёртвый в сарае?» Холодная дрожь прошла по спине. «А что если это его хотели? Да почему может? По всему выходит, что его, дядю Сашу, и ловят. Играет с ним убийца, как кошка с мышью, дразнит, а потом тык заточкой в сердце и голову с плеч. Уехать? Да куда он уедет от своего места, от родного погоста». Толпа бессвязных лихорадочных мыслей заметалась внутри черепушки, словно тараканы на свету. Дядя Саша дёрнулся и рухнул меж грядок, земля приняла его, как тёплая мягкая перина, и его накрыло благодатной темнотой.
Проснулся он, лишь когда вечерняя прохлада стала забираться по ногам мелкими мурашками. Открыл глаза и увидел над собой жёлтые нити вечерних облаков.
– Мать твою! Да как так-то! Опоздал! – дядя Саша поднялся и поплёлся к пруду, где стояла баня Палыча, место его душевного восстановления.
Сначала показалось, что всё нормально – успел, маленькое окно бани светило тёплым светом. Он заковылял быстрее, у самой двери под ногой хрустнуло стекло. Дядя Саша увидел на вытоптанном пятачке земли осколки шкалика, тут лёгкий вечерний ветерок сменил направление и принёс терпкий запах бани, оставивший привкус металла на языке. Дядя Саша попятился, а потом вовсе встал на колени, пополз обратно среди цветущей сныти. Ему показалось, что кто-то следит за ним, и этот взгляд был полон ненависти. До дома он добрался быстро. Наступающая ночь придала сил и своей прохладой притупила жажду, беснующуюся огнём в груди, да и страх гнал его в укрытие. Возле дома сидел участковый и курил. Дядя Саша выбрался из густой тени кустов и поковылял к гостю.
– Ну, может, вспомнил чего нового? А, дядя Саш? Дело-то серьёзное, нагонят народу из города, тихой жизни не станет. Тебя точно все расспрашивать станут, единственный ты свидетель.
– Опоздал я тогда, пришёл – только кровь да головы лежат. Я думаю, это за мной охота, страшно мне.
– Да ладно, кому ты нужен… Хотя, ты, дядя Саш, не беспокойся, я подумаю, что да как.
– Может, зайдёшь? Выпьем по маленькой?
– Некогда, надо ещё Попова найти, а он, если учует, что от меня пахнет, докладную напишет. Тот ещё говнюк. А что там за зарево?
Дядя Саша дёрнулся и повернулся, в стороне пруда мелькали оранжевые всполохи. Раздумывать долго не пришлось – пожар. Горела баня, где растекалась по тёмным доскам пола кровь двух убитых людей, не дождался маньяк свою последнюю жертву и теперь заметал следы, пустив «красного петуха».
– Баня горит, – мёртвым голосом прошептал дядя Саша. – Баня Палыча.
– Баня? Да чтоб тебя, только пожара в деревне не хватало.
Не прощаясь, участковый быстрым шагом пошёл в сторону жилых домов, надо было организовывать население деревни на тушение пожара. По летней жаре огонь мог перекинуться на сухую траву и дойти до жилья.