Соня(неохотно). Поживает… что ему сделается…
Телегин. Он теперь в Брюсселе. При Европейском Союзе подъедается. Там ставка свободная открылась. «Борец за гуманизм» называется. Зарплата, машина, квартира… все дела. Мне Сонька в Интернете плоды его жизнедеятельности демонстрировала.
Астров. Ну и что? Ругает нас, небось?
Телегин. Ругает. А как же. У него ведь зарплата от этого в прямой зависимости.
Соня. Ты бы заткнулся, а?
Мария Борисовна. Софья! Как ты выражаешься?!
Соня. Извини, бабуля. Просто этот деятель иногда бестактен до неприличия.
Пауза.
Из дома доносится громкий неясный звук, похожий на мычание.
Это Веня! (убегает в дом)
Долгая пауза.
Наконец Соня вывозит Войницкого на инвалидной коляске.
Войницкий лучезарно улыбается.
Астров. Ну, здравствуй, друг дорогой.
Войницкий(продолжая улыбаться). Мм-мауум-х.
Астров. Как жизнь молодая?
Войницкий. Мм-ооу-мм.
Астров. Ну вот и хорошо. Надо бы отметить твое возвращение, как ты полагаешь?
Леночка. Миша, перестань.
Астров. Теть Мариночка, у вас водочки найдется по такому случаю?
Мария Борисовна(Астрову, вполголоса). Миша, что вы, ему нельзя.
Астров. Водки! Водки! (Войницкому) Венька, помогай, бабы водку зажимают…
Войницкий. Мм-уы! Мму-ы!
Марина. Да ладно, ладно, черт с вами, несу, несу… (уходит)
Астров(Войницкому). Ты видел? Хотели водку зажать! Да разве ж мы позволим?
Войницкий(восторженно мотает головой). Нн-ет! Ннн-ет!
Астров. Конечно, не позволим!
Входит Марина с бутылкой водки и тремя стаканами.
Марина. Вот вам ваша водка!
Астров. Илюха, разливай! Смотри, Венька, молодые — пока не скажешь, ни хрена не соображают. Всему учить надо.
Войницкий. Ммм-а!
Астров. Разливай! (Телегину, тихо) Налей ему воды, из чайника.
Телегин. Да как можно, ведь заметит…
Астров(перебивая, кричит). Наливай, молодой, мать твою!
Войницкий(смеется). Ммм-аай-айю!
Телегин наливает — Астрову и себе из бутылки, Войницкому — из чайника.
Астров. Лехаим, бояре! (выпивает)
Войницкий. Маа-им! (выпивает свою воду, морщится, занюхивает рукавом)
Астров. Закуси быстрее, Веня… Тетя Марина, ну дайте же ему что-нибудь…
Пауза. Леночка сидит, закрыв лицо руками.
Войницкий жизнерадостно жует поданное Мариной печенье.
Телегин мрачно разливает по-новой.
Ну — еще по разику. (выпивает вместе с Телегиным)
Пауза.
А чего ты все сидишь, Вениамин? Тебе походить не хочется?
Войницкий(интенсивно кивает). Му-у-у. Му-у-у. Да.
Астров. Ну тогда давай, походим. (подходит к Войницкому и поднимает его с кресла) Илюшенька, друг, сыграй-ка нам что-нибудь подходящее.
Телегин начинает наигрывать на гитаре «Прощание славянки».
Астров поднимает Войницкого и они медленно движутся вокруг сцены; Телегин идет за ними, наигрывая на гитаре.
Леночка. Это невозможно.
Мария Борисовна. Отчего же, милая? С ним ортопед так каждый день ходит. Он ведь теперь как маленький ребенок — все заново учит. И ходить, и говорить… Пусть, пусть. Миша — умница, знает, что делает.
Пауза.
Леночка. А я бы тоже выпила (разливает водку по чайным чашкам) Давайте, тетки. Дай нам Бог силы. (выпивают)
Астров. Ну что ты, елы-палы, ноги-то еле волочишь, мать твоя удивляется… Извините, Мария Борисовна.
Мария Борисовна. Ничего, Миша, продолжайте.
Войницкий. Мм-ау…
Астров. Хрен тебе в зубы «мао». Маоист нашелся. Ходи давай!
Войницкий. (смеется) Да. Да.
Продолжают ходить.
Соня(Леночке). А чего ты так распереживалась-то? Ты ж его в больнице навещала, видела все…
Леночка. Видела. Только одно дело — в больнице, где все такие… Я ж его тут помню, на этом балконе. Он мне тут спину кремом натирал.
Мария Борисовна(вздыхает). Сейчас еще ничего. А помните, как он в первые недели лежал — растение растением. Доктора говорили — не встанет.
Марина. Много они понимают, доктора твои. Вон он, смотри какой бравый… Еще немного и сам пойдет. А там и говорить научимся, и читать. Главное — работать надо. Работать. (собирает шерсть)
Мария Борисовна(встает). Устала я что-то. Пойду прилягу. (Леночке) Вы с Мишенькой еще тут побудете?
Леночка. Да нет, Мария Борисовна, пожалуй, сейчас и поедем. До свидания. Дай вам Бог здоровья.
Мария Борисовна. Ага. (Марине) Мариночка, пойдем, поможешь мне. (уходят)
Астров. Ну что, устал, боец? Давай отдохнем… (усаживает Войницкого в кресло) А ты молодец, Веня. Если будешь так же стараться, через месяц на палку перейдешь.
Леночка. Миша, нам, наверное, пора. Помнишь, у меня еще курсы вечером… (целует Войницкого в щеку) Держитесь, Вениамин Михайлович.
Войницкий. Ма-а-йа!
Астров и Леночка прощаются и уходят. На сцене остаются сидящая в задумчивости Соня, Телегин, тихонько наигрывающий на гитаре и Войницкий — в инвалидном кресле.
Потом Соня встает, подходит к Войницкому и вывозит его на авансцену, лицом к залу.
Соня. Что же делать, надо жить!
Пауза.
Ты, дядя Веня, будешь жить. Нужно только научиться жить заново, научиться этой новой, странной для тебя, чужой жизни. Но это не страшно, ведь ты не один, таких много; посмотри, как эти люди, там, внизу… Надо только сказать себе, что прежняя жизнь ушла, что ее как бы и не было, а если и была, то надо смотреть на нее с улыбкой, без сожаления. Ты, конечно, научишься, ты проживешь длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будешь терпеливо сносить испытания, какие пошлет тебе судьба; а когда наступит твой час, ты просто уйдешь, и будешь знать, что вся эта бодяга стоила того, что ты страдал, что ты радовался, смеялся и плакал, что было горько временами, и тяжело, и больно, но ты не врал, и не подличал, и не сдавался… главное — не сдавался… И тогда Ленкин Бог, конечно, улыбнется тебе, и мы с тобою улыбнемся вместе с ним, мы оглянемся с улыбкой на теперешние наши несчастья — и отдохнем. Я так в это верю, дядя, так верю… (Становится перед ним на колени и кладет голову на его руки; утомленным голосом.) Мы отдохнем!
Телегин тихо играет на гитаре.
(Вытирает ему платком слезы). Бедный, бедный дядя Веня, ты плачешь… (Сквозь слезы.) Ты не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Веня, погоди… Мы отдохнем… (Обнимает его.) Мы отдохнем!
Телегин тихо наигрывает. Проезжает патрульная машина.
Мы отдохнем!
З а н а в е с м е д л е н н о о п у с к а е т с я.
Copyright © 2002