С квалификацией мне повезло — мой жребий оказался предпоследним, так что я уже знал времена всех интересующих меня гонщиков и ехал так, чтобы гарантированно стартовать со второго места. Итак, вялый разгон, мимо трибун проезжаю на восьмидесяти, к концу двухкилометрового прямика имею чуть больше ста тридцати. Далее — плавная левая дуга, ее можно пройти вообще не сбрасывая скорости, но это я еще успею, а пока — по тормозам, и сброс до сотни. После дуги — маленький прямик, потом змейка, по которой проползаю вообще на тридцати. За ней началась очень вредная омега-образная петля, потом короткая правая дуга, длинная левая и стартовый прямик. Я глянул на свой секундомер — четыре пятнадцать, так и есть, второе место. С первого должен был ехать Пуришкевич с его временем три пятьдесят.
Стартовал я эффектно, то есть мимо трибун проехал на заднем колесе. Пока я так выделывался, Пуришкевич чуть не проскочил вперед, так что в первую дугу входить пришлось на предельной скорости. Но я прошел, причем на выходе из нее успел полюбоваться, как едущую за мной "Чайку чуть не выкинуло с трассы, и завилял в змейке. То есть пока, если не считать небольшого рывка, я ехал вполсилы — зрители должны были увидеть борьбу. Вот, значит, в ее имитации я и прокатился пять кругов, имея на хвосте периодически пытавшегося обогнать меня Пуришкевича. Нет, что творит, однако!
"Чайка" вошла в последнюю дугу по внешнему краю и, немилосердно виляя заносимым задом, начала обгон. Буквально с метре справа сверкнули очки Пуришкевича. Ну его в болото, подумал я и чуть сбросил газ — пусть едет вперед, а то еще заденет, с него станется…
Трибуны неистовствовали, когда мимо них пронеслась истошно воющая мотором «Чайка» — теперь она шла первой. На прямике ее не обгонишь, но впереди дуга! Пуришкевич сбросил скорость… Ну, а теперь смотри, дорогой, как люди ездят!
Мотоцикл послушно лег набок. Вообще-то его заметно водило, все-таки рама рамой, но вилка и маятник тоже имеют значение, а сделать их по стандартам двадцать первого века не получилось. Но ничего, ехать можно… В коленном слайдере у меня была титановая вставка, и сейчас и Пуришкевич, и зрители могли видеть длинный сноп искр.
Дуга кончалась, и я легким движением руля внутрь круга выпрямил мотоцикл — да, вот такие парадоксы имеются в езде с глубокими кренами. Теперь — змейка, она далеко от трибун, да и Пуришкевич отстал, так что можно особо не выеживаться. Потом «омега», и, наконец, последняя перед прямиком дуга. Ее я прошел на пределе, чтобы промчаться мимо трибун на полной скорости — а это где-то под двести. Перед поворотом налево чуть тормознул и снова положил машину на бок…
Должен заметить, что прохождение дуги с уменьшающимся к концу радиусом имеет одну тонкость — скорость входа надо выбирать заранее, на боку много не натормозишь, а вот правильный ли был выбор, будет ясно только в конце! Если перебор — то в лучшем случае это вылет за трассу, но вообще-то запросто можно и разложиться. Так вот, в конце я увидел, что скорость была выбрана впритык, проехать можно, но именно там, куда я планировал направить свою траекторию, на асфальте нагло расположился черный след резины. Ведь не было же его в прошлом круге, это Пуришкевич тут напачкал, вот ведь гад очкастый! Как-то, у самого края, но мне удалось удержаться на трассе. Руки стали чуть ватными, на лбу появился пот…