Сирота. А жил он где, кто его растил и воспитывал? Не из-под забора же он попал в авиацию! Будем надеяться, что в следующем докладе это прояснится — заглянуть в личное дело нетрудно.
К обеду следующего дня в Кремль явилась Татьяна с докладом. Некоторое время она с любопытством оглядывалась, ибо и в Кремле вообще, и во дворце в частности была впервые в жизни, но быстро перешла к делу.
— В общих чертах дело можно считать раскрытым, — сообщила она, — правда, тут есть интересные частности, с которыми придется повозиться. Надеюсь, что это вы поручите именно мне.
— И долго еще интриговать меня будете? В конце концов, мне тоже интересно, кто заварил всю эту кашу. Неужели Пакс до наших пилотов дотянулся?
— Вот это и есть те самые тонкости, в которых надо покопаться, но не они являются основной причиной. Шеф, мне даже как-то неудобно… Однако, похоже, что главная причина — вы сами. Ваша статейка в «Ведомостях» — помните? Да, та самая, про комиссаров.
Видя, что я по прежнему далек от полного понимания сути проблемы, Татьяна продолжила:
— Давайте я все по порядку изложу. Итак, родители Конькова умерли от тифа, когда ему было четыре года. Мальчика взял в семью двоюродный брат его отца. А в начале июня вы послали в Москву очередного своего комиссара, разобраться, почему полиция ничего не может или не хочет сделать с Хитровкой. Этот комиссар энергично взялся за дело, но девятнадцатого июля с ним случилось досадное происшествие — под колеса его автомобиля попал человек, вам про это наверняка докладывали.
Помню, подумал я, было такое. Комиссар сбил какого-то рабочего, у пострадавшего несерьезные травмы, его тут же доставили в больницу, а к вечеру урегулировали вопрос с компенсаций. Более того, я вспомнил, что в той аварии явно виноват мой комиссар, потому как пешеход находился на одном из имеющихся в Москве семи пешеходных переходов. Однако групп разбора ДТП в Москве еще не было, они пока имелись только в Георгиевске и в Питере. В принципе, надо было, конечно, поглубже поинтересоваться подробностями, но ведь дело происходило через день после Тунгусского бабаха!
— Итак, — продолжила Татьяна, — у пострадавшего были переломы руки, двух ребер и сотрясение мозга. Предложенная комиссаром Ладейниковым компенсация в двести рублей его вполне устроила, но через три дня он внезапно скончался в больнице. Так вот, этот пострадавший был приемным отцом Конькова. Да, и еще один штрих. Ладейников ехал со встречи с Гиляровским, где, по словам последнего, каждый из них употребил грамм по двести водки.
— Та-а-к, — начал потихоньку звереть я, — а вот про это мне никто не докладывал. И насчет легких травм, от которых люди мрут, тоже…