— Его императорское величество вышел несколько минут тому назад, — сказал Тайлеран, кланяясь и потирая руки.
— Сегодня я устраиваю вечер в моем салоне в Понде-Брик, и император обещал отложить на время свои дела и почтить меня своим присутствием. Я хочу, чтобы вы убедили его меньше работать, месье де Талейран; пусть он обладает железной энергией, но он больше не должен вести такой образ жизни. Нервные припадки у него участились. Ведь он хочет все делать сам! Это, конечно, очень хорошо и заслуживает уважения, но ведь нельзя же так! Не сомневаюсь, что вот и сейчас… Ах, впрочем, вы не сказали, где он, месье де Талейран!
— Мы ожидаем его с минуты на минуту, ваше величество!
— В таком случае мы присядем и подождем. Ах, месье де Миневаль, как мне жаль вас: вы, я вижу, опять завалены этими несносными бумагами! Я была в отчаянии, когда месье де Бурьенн покинул императора, но вы превзошли даже этого образцового секретаря в исполнительности! Подвиньтесь к огню, мадам де Ремюза, вы очень озябли! Констан, дайте скамеечку под ноги мадам де Ремюза!
Вот такими, в сущности, незначительными знаками внимания и доброты императрица давно завоевала всеобщую любовь. У нее действительно не было врагов даже среди тех, кто ненавидел ее мужа. Эту женщину любили и позже, когда она стала одинокою, разведенною женою. Из всех жертв, которые император принес своему честолюбию, более всего он сокрушался о Жозефине, и разлука с нею стоила Наполеону недешево!
Теперь, когда она опустилась в кресло, в котором только что сидел император, я смог разглядеть ее. Странная судьба поставила ее, дочь артиллерийского лейтенанта, едва ли не выше всех женщин в Европе! Она была на шесть лет старше Наполеона, так что, когда я увидел Жозефину впервые, ей исполнилось сорок два года, но, глядя на нее издалека, при довольно тусклом свете в палатке, я не дал бы ей больше тридцати.
Ее высокая стройная фигура до сих пор отличалась девичьей гибкостью; в каждом ее движении было столько грации! Нежные черты лица — несомненно, в молодости Жозефина была замечательной красавицей, но, как и все креолки, она быстро пережила свою красоту. Правда, при помощи различных косметических средств супруга Наполеона довольно успешно боролась с возрастом и достигла того, что даже и в сорок лет, когда она сидела под балдахином или принимала участие в какой-нибудь процессии, красота ее привлекала внимание. Но на близком расстоянии или при ярком свете нетрудно было разглядеть, что белизна кожи и румянец щек были искусственными. Ее собственная красота сохранилась только в чудных больших черных глазах с мягким ласкающим взором. Маленький изящный ротик императрицы постоянно улыбался; но она никогда не смеялась слишком открыто, вероятно, имея свои причины не выставлять напоказ зубы. Она держала себя с таким достоинством и тактом, что, если бы эта маленькая креолка была даже императорской крови, она не смогла бы держать себя лучше. Походка, взгляды, манера одеваться, все ее жесты представляли собою гармоничное слияние женственности и приветливости с величием королевы. Я с удовольствием наблюдал за нею, когда она наклонялась вперед, брала из корзинки маленькие кусочки ароматической древесины алоэ и бросала их в огонь.
— Наполеон любит запах горящего алоэ, — сказала она, — ни у кого нет такого тонкого обоняния: он легко различает запах даже спрятанных духов.
— Император обладает чрезмерно развитым обонянием, — сказал Талейран, — придворные поставщики не особенно довольны этим.
— Ох, грустно, когда он начинает просматривать мои счета, это очень грустно, месье де Талейран: ничто не ускользает от его проницательности. Он ни для кого не делает исключений… Но кто этот молодой человек, месье де Талейран? Он, кажется, еще не был представлен мне?
Министр в двух словах объяснил ей, что я принят на личную службу к императору, и в ответ на мой почтительный поклон Жозефина тепло и искренне поздравила меня.
— Приятно видеть, что императора окружают такие благородные и преданные люди. В противном случае я бы ни минуты не была спокойна вдали от него. По-моему, он находится в безопасности только во время войны, потому что тогда за ним не охотятся убийцы. Я слышала, что на днях раскрыт новый заговор якобинцев?
— Месье де Лаваль как раз и присутствовал при аресте заговорщиков, — сказал Талейран.
Императрица с волнением стала расспрашивать меня.