Невесту одобрили; она была очаровательной и очень милой. Когда дошла очередь до Бронислава, он изо всех сил постарался улыбнуться Гарту.
– Это Бронислав, Бо. Он мой подопечный и друг.
– Очень приятно, – негромко ответил Бронислав, стараясь не смотреть на Синтию.
– Я так счастлив сейчас, – признался Гарт.
– Класс, – Бронислав интенсивно закивал головой. – Это же здорово, когда девушки выходят замуж.
Шери не сдержалась и хихикнула, прикрыв лицо ладонями. Когда жених и невеста отвернулись, Бронислав одарил сестру ещё одним смертоносным взглядом.
– Синтия здесь ненадолго, – объявил Гарт, когда всех представили. – Она уезжает учиться в колледж на два года. Через эти два года мы и хотим пожениться, и было бы здорово сразу переехать в наш новый дом.
Семейство заключило, что это справедливое желание: семье обязательно нужно было уютное гнёздышко. Средства на строительство и ремонт пообещали предоставить незамедлительно.
Воспоминание растаяло, и я снова оказалась в башне. Пальцы Бронислава выскользнули из моей ладони.
– Дом построили. Синтия вернулась и вышла замуж. Все довольны, – быстро сказал он, завершая историю.
– А ты?..
– За два года кое-что изменилось. Успела родиться ты, так что мне было, чем заняться. Такие вещи, как общение с чужой женой, меня не интересовало.
Это была благородная фраза, но сказана раздражённым тоном, что у меня дрогнули плечи.
– Тебе холодно? – тут же сменив голос, спросил Бронислав.
– Немного…
– Жди здесь.
Он сам спустился вниз и принёс мне большой шерстяной плед. Я залезла в кресло; плед, хоть немного заставлял кожу чесаться, но отлично согревал, когда я укрылась им. Дядя подбросил дров в наш камин, и тот разгорелся жарче.
– Давай послушаем что-нибудь более спокойное…
На этот раз мы слушали какую-то очаровательную фортепианную музыку. Было слышно, что снаружи пошёл дождь: ночи становились всё холоднее. Но в своём гнезде из пледа я отогрелась и, полусонная, ловила ноты музыки, глядя на дядю. Он сидел за столом и, опираясь головой на руку, прикрыл глаза. Он выглядел таким спокойным. Неужели уснул? Неужели история про Синтию встревожила меня больше, чем его? Неужели он никогда не пытался поговорить с ней снова?..
Я не помнила момент, когда заснула. Меня потревожило какое-то движение, я нехотя приоткрыла глаза и обнаружила, что меня несут. Дядя Бронислав медленно и бережно спускался по лестнице, а я, укутанная в плед, была у него на руках. Может, я всё ещё сплю? Я не пошевелилась и снова закрыла глаза, убаюканная движением.
Утром я проснулась в своей комнате, в своей кровати… под шерстяным пледом, который немного чесался, но хорошо грел.
Глава 16
Шрамы
С того вечера многое поменялось. Я спала утром допоздна, а потом с нетерпением ждала захода солнца, потому что просыпался дядя. Он, конечно, настаивал, чтобы я ложилась пораньше, но это было невозможно, ведь у нас было так много дел. Мы бродили по замку вместе, и у Бронислава Патиенса, казалось, была история про каждую, даже самую позабытую и пыльную безделушку. Он рассказывал мне истории о старине, о замке, о наших предках с портретов и, хоть часто кровавые, эти истории помогали мне почувствовать себя частью чего-то важного. К тому же, кроме рассказов, Бронислав мог ещё и показать. Воспоминания приходили ко мне – в его присутствии – невероятно легко и быстро, хоть между нами могли лежать не десять и не двадцать лет, а целые века. Настоящее волшебство начиналось, когда вещи шептали свои секреты и неярко мерцали в темноте.
Дядя показал мне в библиотеке полку, упрятанную в дальнем угле, с художественной литературой. Её не так просто было найти.
– Родители считали это пустой тратой времени, – объяснил Бронислав, пролистывая сборник стихов, – надо было читать только по делу. Но я покупал эти книги – не выкидывать же?
Я была рада, что их не выкинули, потому что я, наконец, могла скоротать время над романом про рыцарей, пока дядя высыпался.
Мы-таки устроили киносеанс, и, впоследствии, не один. Попкорна и колы не было, но я наловчилась тонко нарезать хлеб, делать смесь из специй и масла и, щедро обмакнув в эту смесь хлебный ломтик, подсушивать в духовке. Чем не чипсы?
Хьюго тоже был приглашён на кино-ночь. Однако оказалось проще перетащить телевизор и кассеты вниз, в гостиную, чем заставить старика подняться по лестнице в башню: его колени уже не выдерживали такого восхождения. Не то, чтобы Хьюго очень любил киноискусство и музыку; но присоединялся к нам с дядей и тихо присутствовал, наблюдая за нами, как за детьми.