– Готовальня, – констатировал шеф.
Будить Юру Игорь начал за час до Варшавы. Первым делом зажал ему нос. Однако, спящий оказался готов к такому повороту: открыл рот. Легкие, с ритмичным подсвистом, извергали воздух. Надо заметить, это был отнюдь не озон. Тогда шеф растер спящему уши. Курянин, благодарно замычав, повернулся на другой бок. Игорь разозлился:
– Так дело не пойдет. Тащите, коллега, холодной воды.
Взяв стакан, я поплелся в туалет. Склонившись над бренным телом, шеф тоненькой струйкой лил воду на лоб. Струйка разбивалась на ручейки. Они бодро текли по изгибам и рытвинам физиономии; наполнив глазницы, рванули дальше по щеке на подбородок.
Очередным вдохом Юра втянул порцию воды в нос. Вода в носоглотке не умиротворяет, но бодрит. Начихавшись до слез, курянин отчасти вернулся в реальность.
– Где я? – промычал он, бестолково крутя головой.
Шеф откликнулся максимально доброжелательно:
– На небесах, дружок. На небесах.
– Каких небесах? Я в поезде ехал, – от усиленной работы интеллекта на лбу курянина выпала обильная роса.
–Молодец! Соображаешь. По железке, голуба. Пересекаем державу по названию Польша. Вскорости Варшава на горизонте объявится, – жизнерадостно вещал шеф.
– Варшава?! Ексель-моксель! Мне ж выходить! – всполошился Юрок. Натыкаясь на углы, он заметался, собирая вещи. Чтобы не мешать, мы вышли в коридор.
– Морду не забудь умыть, – посоветовал шеф.
– Точно, – спохватился он. – Еще, пописать надо.
Юра, стремглав, кинулся в туалет.
– Какого спутника теряем! Цирк шапито отдыхает! – загрустил Игорь.
Пригород Варшавы появился неожиданно. Состав выскочил из редколесья и сразу оказался среди многоэтажек. Мы успели выпить «на посошок», по стальному мосту пересекли мутную Вислу, пожелали Юре удачи, а вокзала все не было. Поезд катил и катил. Широкие проспекты сменились начинающими зеленеть парками. Поезд ужом выполз на высокий виадук.
Открылась панорама большого города. Острые пики высотных зданий, блеклая лента реки, ровные квадраты скверов, широкие просеки улиц – все напоминало типичный российский миллионник. Я вспомнил, что в войну город сильно бомбили. Фактически Варшаву построили заново, используя безликие стандарты советской архитектуры.
Наконец состав остановился напротив вокзала. Я помог вынести нашему попутчику багаж. Взволнованный Юра крутил головой, бубня под нос, что друган обещал встретить. Проторчав с ним все время стоянки, мы вернулись в вагон. Он остался. В легкой панике, первый раз на чужбине. Без знакомых, практически без денег.
Стоя в тамбуре, я помахал ему рукой. Его руки в ответ закрутились вентилятором. Юра кричал, желая удачи. Растерянный, с двумя чемоданами, он стоял на пустом варшавском перроне. Надеюсь, удача не редко посещает тебя. Всего хорошего, Юрок!
Мы все ехали и ехали. После Варшавы стало немного грустно. Я завалился на верхнюю полку с книгой. Шеф, пару раз приложившись к бутылке, лег спать. Больше часа храпел во всю ивановскую, временами заглушая перестук колес. Несколько раз я выходил в коридор поглазеть. Польшу поезд перемахнул за шестнадцать часов, сделав несколько коротких остановок. Вероятно, из-за своей обыденности, они мне не запомнились. Хотя останавливались в Конине и Познани.
Рубеж с Германией пересекали в районе Франкфурта-на-Одере поздно вечером. Проводников будто подменили. Ажиотажа нуль. Минут за двадцать вежливо разбудили пассажиров, предупредив, что будет паспортный контроль. Польские стражники, в хорошем темпе проштамповав паспорта пассажиров, исчезли. Состав, простояв полчаса, неспешно прополз через Одер. Германия. Точнее ГДР.
Мягкий толчок, и поезд остановился на пограничной станции. Ярко освещен перрон. Небольшие группы людей в униформе под косыми нитями дождя. Фасады зданий со множеством табличек на немецком языке. Подтянутые пограничники. Аккуратность и порядок. Это мои первые впечатления о Германии.
Сон был настолько крепок, что Игорю пришлось несколько раз дергать меня за плечо. Разлепив веки, я увидел бородатую физиономию шефа.
– Вставай, приехали. Станция конечная. Поезд дальше не идет. Покиньте вагоны, – голосом профессионального диктора бубнил он.
– Приехали? – встрепенулся я.
– Через сорок минут Берлин. Давай быстрей. Нужно собираться. Чай будешь пить? – торопил шеф.
– Угу, – я, спрыгнув с полки, помчался по гигиеническим делам.
Вокзал оказался зданием массивным, с рядами крытых платформ. Было за полночь. Вместе с пассажирами нашего поезда мы втянулись сквозь высокую арку в вокзал.