Авто, радостно выдохнув амортизаторами, прибавило в росте. Облачко выхлопных газов укатившего такси быстро расползлось. Мы остались одни. В тусклом свете уличного фонаря все предметы имели мертвецкий оттенок. В легкой ряби луж плясали блики. Насыщенный влагой холодный воздух вызвал неприятную дрожь.
Подхватив баул, шеф уверенно подошел к калитке ближнего участка. За ним я. На медной пластине, прикрученной к опорному столбику калитки, было выгравировано: «Leo Kostin». Прочитав надпись, Игорь фыркнул:
– Дядюшка Лео, мля. Счас поглядим, что за Лео. Где-то должен быть звонок.
Глава четвёртая. Дядюшка Лео
Кнопка «алярм» пряталась в нише столбика. Игорь давил на нее несколько секунд. Как говорил мой знакомый в таких случаях: «Ноль эмоций». Вокруг стояла глухая ночь.
– Шеф, слушай, тишина какая-то неправильная. Даже собаки не лают, – удивился я.
Игорь навострил уши:
– А на фиг им гавкать? Они же фрицевские. Порядок уважают.
Выждав пару минут, шеф еще раз ткнул кнопку звонка. Ничего и никого. Игорь укоризненно покачал головой:
– Дядька еще тот жлобяра. Полжизни у германцев, а на звонке экономит. Что делать-то будем?
В ответ я лишь дернул плечом.
– Побазлать, что ли? Или камнем в окно? – вслух размышлял он.
Неожиданно из глубины участка раздался грубый окрик. Вздрогнув, я повернул голову. На высоком крыльце коттеджа стоял мужчина. Сверху ярко светился плафон. Рослая собака, шаром скатившись по ступенькам, мчалась по дорожке к нам. Мужчина повторно рыкнул, но пес, прижав уши, торпедой несся вперед.
– Заборчик-то хлипкий. Чуть больше метра. Зверюга перемахнет, не заметит. Убегать бесполезняк. Счас начнет рвать, – вяло размышлял я, следя, как приближается немецкая овчарка. Игорь замер в полуметре, превратившись в соляной столб.
Третий крик стеганул, когда пес был в двух прыжках от ограды. Тело овчарки, дернувшись, начало замедлять бег. Но скорость была так велика, что собака врезалась в калитку. Инстинкт самосохранения все-таки сработал, и шеф, с резвостью газели, отпрыгнул от забора. Желтые глаза зверя горели лютым огнем. Загривок, что хребет у динозавра, дыбом. Из оскаленной пасти с лаем вылетала пена. Зрелище не для слабонервных. Бросив сумку, я увеличил дистанцию. Так, на всякий случай.
От дома быстро приближался мужчина. Он прикрикнул на собаку, и та перестала лаять. Стояла напротив, не спуская с нас глаз, сторожа каждое движение.
Наконец вышел из ступора шеф.
– Японский городовой! Фашистская скотина чуть не сожрала. Развели тварей! – вопил он.
Тем временем я разглядел подошедшего. По виду – типичный немец. Высокий, сухопарый, сильный, рыжий. Смотрит уверенно, но в глазах отсвечивает тревога. Удивительного нет. Любой запаникует, если к нему ночью вломятся два типа.
Игорь тем временем продолжал ругаться, на чем свет.
– Заткни пасть! – вдруг по-русски гаркнул немец.
– Опаньки, – шеф звонко хлопнул в ладоши, – Явление Христа народу! Кого я вижу! Никак дядюшка Лео, собственной персоной!
Немец недобро оскалился:
– Я-то может и Лео, а ты, что за хрен в плаще? Племянничек!
Игоря уже понесло:
– Зря скалишься, дядюшка! Я, в натуре, племяш. Твоей сестры Лидии сын. Не признаешь?
Не сокращая дистанции, немец упорствовал:
– Какой Лидии? Ты, что гонишь, оглоед?
Игорь даже светился от радости:
– Сестры. Единоутробной. Которая в Сибири. Кланяться тебе велела. Мы с товарищем четверо суток по поездам мотаемся. Отворяй ворота, встречай родню!
Немец не спешил затопить нас гостеприимством. Стоял в двух шагах от калитки:
– Товарищи за бугром остались, охламон. Здесь только господа. Не знаю я никакой Лидки. Вали отсюда, пока кобеля не спустил.
Такой поворот дела Игоря из колеи не выбил. Да и идти было некуда. Чужая страна, глухой пригород, ночь. С валютой трудности. Разменяли нам мизер. Все деньги на такси ушли. Остались только дорожные чеки. С ними только в банк, какового в окрестности не наблюдалось. Куда пойдешь?! Данное обстоятельство только добавляло энтузиазма шефу. Он продолжал с азартом:
– Это ты-то, лапоть сибирский? В отказ пошел?! Родню не признаешь, фриц недоделанный? Собакой стращаешь? Да я твою тварь порву, как «Пионерскую правду»! Тоже мне поручик Голицын. Открывай лавку, водку будем пить!
Последняя реплика возымела действие. Не все русское выветрилось в этом человеке. Подумав несколько секунд, Лео открыл замок. Воодушевленный Игорь напирал:
– Дядюшка, ты скотину все-таки убери! Не ровен час…