Взглянув на застывшую навечно добрую улыбку девушки, я снова расплакалась. Перед глазами предстало выражение ее лица при жизни — оно было лишено всякой надежды.
— Злата, прости меня, — пробормотала я еле слышно. — Я постараюсь сделать все возможное, чтобы у твоей дочурки снова появилась семья.
Слезы нещадно душили, лились потоками по щекам. Но эти слезы никогда не приносили облегчения.
— Кто она? — послышался сзади до боли знакомый голос. Я вмиг похолодела с головы до пят. Хоть бы мне послышалось!
Обернувшись, я увидела хмурое лицо Мартина.
— Ты следил за мной?!
Мое возмущение пролетело мимо его ушей. Меня бил холодный озноб, несмотря на то что на улице было тепло.
— Что же в ней такого секретного, что ты даже от лучших друзей скрыла свою поездку… — задумчиво проговорил Мартин. — Для твоей матери слишком молода, да и фамилия у нее другая. Точно не твоя родственница, ты ведь из детдома. Неужто подруга… Как она умерла?
Голова стала кружиться от осознания того, что Мартин может догадаться. Нет, он не может. Не должен. Он не должен ни о чем знать!
— Не хочешь отвечать? Думаю, мне не составит труда узнать, что с ней случилось, — он уставился на меня таким взглядом, каким смотрят на детей жестокие родители. Будто между нами ничего и не было…
— Тебе не следовало за мной следить. Каждый человек имеет право хранить секреты. Пусть даже от лучших друзей.
— Мне всегда казалось, что друзья — это те люди, между которыми не должно быть секретов. Только так можно быть уверенным в их преданности. А сейчас мне нужно быть уверенному в твоей преданности.
Я слабо понимала смысл его слов, мысли путались, солнце слишком ярко светило, ветер казался холодным, сумка тяжелой… Я никак не могла прийти в себя. Меня застали врасплох. Я не была к такому готова.
— Зачем ты сюда пришел? Сказать пару умных фраз? — мои губы дрожали от злости, перерастающей в ярость, которая прятала за собой леденящий страх.
Брови Мартина взлетели вверх:
— Просто ближе тебя узнать. Потому что я для тебя буду даже больше чем другом. И мне нужна гарантия того, что ты будешь меня слушаться и не сбежишь. Интересно, насколько разоблачение этой истории с девушкой Златой важно для тебя… Будешь ли ты делать все, что я захочу, пока я буду хранить твой секрет при себе?
Мой рот раскрылся в немом звуке. Он меня собрался шантажировать?
— Можешь сейчас не отвечать мне, Снежана. У тебя есть время подумать до того, как ты вернешься домой и откроешь подаренную мной коробку. На сегодняшний вечер у тебя запланировано сделать выбор: рассказать друзьям об этой девушке или согласиться делать все, что я тебе прикажу.
С этими словами он ухмыльнулся и ушел, оставив меня наедине с яростью и кучей вопросов, которые не успели сорваться с языка.
ГЛАВА 5
Скотина! Подонок! Сукин сын!
Вытащив коробку, обмотанную красными лентами, я запустила ее в диван. Она ударилась о спинку и шмякнулась на пол.
Как он посмел меня шантажировать трагедией, случившейся с несчастной девушкой?!
Ненавижу! В порошок сотру!
От злости я зарычала на всю квартиру, сжимая кулаки до боли. Фрейд сидел передо мной на полу и с недоумением наблюдал за моим поведением. Конечно, он еще не видел меня в такой дикой ярости. И наверняка был голодным в столь позднее время, ведь последний раз ел утром.
Я подняла кота на руки и прижала его к сердцу. Он отозвался тихим урчанием, удобно устроившись в моих объятьях. Вдвоем мы пошли к кухонной столешнице, чтобы покушать.
Насыпая Фрейду корм в тарелочку, я поняла, что совершенно не хочу есть. У дивана заманчиво краснела коробка. В любом случае ее нужно открыть.
Мартин прозрачно намекнул, что мне сначала необходимо решить, как поступать, и лишь потом распечатывать коробку. Но разве у меня есть выбор? Я не смогу рассказать друзьям о Злате. Если они узнают мой секрет, то их отношение ко мне мгновенно переменится, и дружба, которой я так дорожу, рассыпется. А если история пойдет дальше, то обрастет сплетнями и домыслами. Тогда можно вообще забыть о жизни в этом лагере.
Второй вариант — согласиться делать все, что мне прикажет Мартин. Что он задумал? Хочет превратить меня в свою сексуальную рабыню? Что еще ему от меня может быть нужно?
Я подошла к коробке и подняла ее с пола. Ножницами, взятыми со стола, разрезала ленты и приподняла крышку. Черно-красное кружево заполнило все пространство коробки. Отбросив крышку, я достала стринги, которые почти ничего не прикрыли бы. Мои белые хлопковые трусики с вишнями на попе, по сравнению с этими тремя полосками кружев, выглядели панталонами. Сцепив зубы, я впихнула стринги обратно в коробку и достала лифчик. Мой размер. Какой у этого гада меткий глаз! Ладно, я не имела ничего против лифчика. Он действительно был красивым, дорогим, приятным на ощупь. Таких у меня не водилось.