- Может дальше тусить? – предложил Мишка, и Аня тут же покачала головой.
- В этом? Да я больше не могу сделать и шага, каблуки меня доконали.
- Можно завалиться ко мне домой, - предложил Пашка. – У меня предков нет дома сегодня.
Я с грустью сжала рукав своей, точнее маминой, шубки. Виновато взглянула на всех.
- Мне нужно домой, извините.
- Я провожу, - проронил Захар, застегивая пальто.
- Да я на такси, сейчас вызову. – Я попробовала отказаться, честно говоря, мне так хотелось побыть наедине со своими мыслями, осознать произошедшее. На полчаса спрятаться в свой привычный кукольный домик.
Но он покачал головой.
- Мы вместе поедем на такси, я уже вызвал. Я провожу.
- Хорошо, - вздохнув, прощаюсь со всеми и иду за ним, потому что машина уже, оказывается, ждала нас за воротами.
В машине мы оба сели на заднее сиденье, и Захар, положив мою руку на свое колено, уставился в окно, и не проронив за всю поездку ни слова. А у подъезда лишь сжал кисть, легонько поцеловав меня в щеку, видимо не решившись целовать в губы на глазах у таксиста. Или по другой причине, я не знаю. С долей разочарования я вышла из машины, и мой взгляд метнулся к моему окну. На кухне горел свет, за окном торчала тень моей бабушки.
- Помаши из окна, - донеслось из машины, и он пересел на мое сиденье.
- Хорошо, шестой этаж, - я кивнула, и не оглядываясь, почти бегом бросилась домой.
- Ну как все прошло? – на пороге уже ждала бабушка, но я, на ходу бросив «все хорошо», проскочила на кухню и, широко улыбаясь, невероятно счастливая, махнула машине. Слава Богу, что ему виден только силуэт. Машина сорвалась и уехала, а я еще долго не могла успокоить свое скачущее галопом сердце.
**
*Эпитафия Теодора, современницы Анны Фон Хаусвольф в оригинале играется на электронном органе, Полина играет ее на классическом духовом.
Глава 21
POV Захар. Настоящее
Мы сидели и пялились в экран моего ноутбука, добивая очередной сериал Netflix. Чем больше улыбалась Ленка, тем больше я хмурился. Наступили каникулы, сегодня уже было тридцать первое декабря.
В моей комнате стояла ваза с еловыми ветками – сестра постаралась, на них висели маленькие шарики, вокруг вазы она обложила все это дело мандаринами.
- Чего такой угрюмый? По-моему, все классно складывается, - довольно произнесла Ленка, закидывая в рот очередную горстку чипсов.
Я ничего не ответил, но глухая тяжесть в районе ребер только усилилась. Встал с дивана, решив проветриться, и принялся натягивать теплый свитер.
- Ты куда? – недоуменно покосилась сестра.
- Прогуляться хочу.
- С тобой можно?
- Лен, я один. Подумать хочу.
Она обиженно надула губы, и я потрепал ее по голове, проходя мимо.
- Принесу тебе сникерс, - пообещал я, выходя за дверь.
- Гору сникерса! – долетело в мою спину, и тяжко вздохнув, я прошел мимо кухни.
В холле меня поймал отец.
- Куда собрался? Праздник сегодня, а ты из дома уходишь. Вообще, мог бы и помочь, - проворчал он.
Мы с ним вроде как помирились, ну, по крайней мере, тот случай не вспоминаем и вообще делаем вид, что ничего не произошло. Хотя в своем обмане я не признался. Ни к чему. Тем более сейчас.
- Вернусь скоро, еще только час дня. Елка стоит, салаты готовы. Чем я могу помочь?
- Ладно, иди уж, - буркнул он, и уже развернулся чтобы уйти, как из кухни выскочила мать в фартуке. Мы все столпились у двери.
- Сынок, купи, пожалуйста, корицу, для праздничного пирога нужна, а дома нету, - попросила она, смахнув рукой несуществующую пылинку с моего плеча.
- Хорошо, - ровно ответил я и поспешил выйти за дверь.
На улице было морозно и свежо, и я уткнулся носом в высокий ворот пуховика, отправившись просто бродить по улицам.
Руки просто неимоверно чесались набрать Агафоновой, но я опять сдержал порыв. После зимнего бала мы так и не виделись. В школе наступили каникулы, парни тусовались с девчонками, звали и меня, но я сознательно избегал встречи, чтобы не столкнуться с ней.
После бала чувствовал себя крайне дерьмово, мучительно представляя себе нашу следующую встречу. Зачем я только поцеловал ее, и вообще зачем попросил сыграть для меня, утянул ее за тонкую руку в темноту. А она, не мешкая, шагнула за мной. Зачем я вобще позвал ее на бал.
Как в случае с ее чертовыми волосами. Или с тем поцелуем в малине. Знал, что будет чертовски трудно. Но и по-другому не мог поступить.
Так же и с этим балом, чтоб его. Как представил, что на талию Агафоновой лягут чужие лапы, так сразу нарисовался у ее парты.
И как бы я теперь не бежал от нее словно от проклятой чумы, все равно ведь в глубине души знал, что будет моей. Только моей и ничьей больше. Понял, еще когда она повернула свой профиль в беседке, в тот день, когда я стоял позади нее, вдыхая запах сирени после дождя.