— А теперь больно? — спросил я.
— Нет, — отвечала она. — Что вы делаете?
Вместо ответа я глубже вонзил в ее плечо кончик скальпеля, поворачивая инструмент и зондируя рану. Но она не испытывала боли; не было и крови. Я вытащил скальпель и обернулся к Конрою, собираясь объяснить ему, зачем подверг девушку такому испытанию. Вдруг он схватил меня за плечо и ахнул:
— Боже милосердный, Джерри! Гляди!
Он указал на плечо девушки. Рана медленно закрывалась, точно кто-то ее осторожно сжимал. Через полминуты разрез полностью затянулся; не было заметно никаких следов операции. Я вернул скальпель в карман и прикрыл пятно тканью платья.
— Чем вы занимались? — спросила девушка, обернувшись к нам.
— Вы что-нибудь ощутили?
— Ничего, совсем ничего, — сказала она. — Я чувствовала, конечно, что вы положили мне руку на плечо, но родинка ничем не давала о себе знать.
— Тогда как должна была, — заметил я. — Я сделал разрез скальпелем и провел зондирование. Боль должна была быть невыносима; в обычном случае я и не подумал бы приступать к такой операции без сильного обезболивающего.
— А я ничего не почувствовала! — прошептала она, испуганно глядя на нас. — Что это означает?
— Это означает, что на плече у вас знак дьявола, — ответил я.
— Что такое знак дьявола? — спросил Конрой.
— Он соответствует своему названию. Это дьявольская отметина, знак, что Сатана владеет данным человеком. Он появляется на телах тех, кто подписал своей кровью договор с дьяволом, а иногда у людей, случайно оказавшихся во власти нечистого. Знак дьявола часто обнаруживали во время ведовских процессов и охоты на ведьм в шестнадцатом и семнадцатом веках. Знак этот противопоставлен стигматам.
— И он всегда имеет вид жабы? — спросил Конрой.
— Нет. Формы бывают самые различные: небольшая родинка или бородавка, отпечаток лягушачьей лапки или изображение паука, такое же совершенное, как жаба на плече мисс Кроуфорд. В давние времена гражданские и церковные суды считали подобный знак решающим доказательством того, что перед ними ведьма или колдун. Сотни невинных людей были отправлены на костер или повешены потому только, что на теле у них имелись родинки. Распознавали знак дьявола теми же методами, какими я только что воспользовался. Настоящий знак дьявола не кровоточит и не болит, что бы с ним ни делали.
— Боли я не чувствовала, — сказала Дороти Кроуфорд. — Эта... это. никак не ощущается, пока не приходит Сильвио. Тогда, как я уже говорила, я чувствую зуд.
— Но разве вы ничего не делаете, почувствовав этот зуд? — спросил я. — Наверное, вы трете рукой знак, или надавливаете на него, или делаете что-то еще?
— Да, вы правы, — ответила девушка. — У меня есть флакон с притиранием; я изготовила его по рецепту, который дал мне Сильвио. Я полагаю, что это был Сильвио; я нашла рецепт в квартире, на... на алтаре, и знаю, что сама ниче-чего похожего не писала. Слова были написаны красными чернилами.
— Кровью, вероятно, — сказал я. — Чтобы притирание было действенным, рецепт должен быть написан кровью. Точнее говоря, кровью младенца, убитого на церемонии шабаша. Вы ведь бывали на шабаше, мисс Кроуфорд?
— Да, — прошептала она. — Думаю, да. Не знаю.
— Что происходит, когда вы натираете мазью изображение жабы? — спросил я.
— Трудно описать, — ответила она. — Почти сразу меня охватывает волнение, потом появляется чувство, будто я лечу по воздуху, и через некоторое время я оказываюсь на... на шабаше. Но мне всегда кажется, что я одновременно и нахожусь там, и лежу в постели у себя дома.
— Что происходит на шабаше? — спросил инспектор. — Если не ошибаюсь, там поклоняются дьяволу?
— Да, — сказала девушка. — Мы служим ему и преклоняемся перед ним. Дьявол всегда является мне в образе Сильвио, хотя на шабашах временами принимает облик жабы или козла с длинными черными прядями и одним рогом посреди лба в форме... в виде.
— Можете не объяснять, — сказал я. — Я знаю, что происходит на шабашах.
— То, что мы видели у вас в квартире? — с любопытством спросил Конрой. — Служат черную мессу?
— Они делают и это, и другие вещи, — ответила девушка. — Гораздо хуже. Ужасные, непристойные вещи; я не могу их описать. Пока это продолжается, все кажется мне ясным и реальным, но после всегда вспоминается, словно в тумане. Помню только ужас.
— А мазь? — спросил инспектор. — Для чего нужна мазь?
— Не знаю, — ответила девушка. — Знаю одно: меня что-то подталкивает натереть ею эт. место на плече, когда является Сильвио.
— Это так называемая летучая мазь, — объяснил я. — Ею традиционно пользовались ведьмы и колдуны. Она создает ощущение полета. Обычно она готовится по одному из трех распространенных рецептов; в основе всех составов — аконит, белладонна и смертоносный паслен или болиголов. Используется также кровь летучей мыши и жир, извлеченный из младенца, а вдобавок и сажа. Конечно, в рецепте мисс Кроуфорд не было ни крови, ни жира. Единственными действенными ингредиентами являются аконит, белладонна и болиголов: все это смертельные яды, но они не так опасны, если втереть их в тело через порез или ранку на коже.