— Сейчас он не может нас услышать, — сказала девушка. — Дед, основываясь на своих исследованиях, считал, что идол способен оживать только в полночь.
— Час зла! — заметил Конрой.
— Да, — сказала девушка. — Вы ведь заметили, что Сильвио может завладеть мною только в этот час.
Помолчав, девушка продолжала свой рассказ:
«Дед мой, как вам известно, был страстным коллекционером. Он был, вероятно, крупнейшим в мире собирателем языческих идолов. Идолов он разыскивал по всему миру и не раз рисковал жизнью, чтобы привезти домой свои сокровища.
Много лет назад, у букиниста на Четвертой авеню, он натолкнулся на книгу о приключениях Малькольма Стюарта. Она его очень заинтересовала, так как во время путешествий по Китаю до него доходили слухи о громадном изображении дьявола, которому поклонялись жители некоей деревни в одной из внутренних провинций; но толком он ничего не сумел разузнать. Книга стала для него подарком свыше: он узнал, где нужно искать и получил, как он считал, доказательство того, что идол и в самом деле существует. Что еще нужно заядлому коллекционеру?
Дед счел, что подобный идол увенчает дело всей его жизни, станет жемчужиной коллекции и сделает его собрание, вне всякий сомнений, лучшим в мире. Только коллекционер способен понять, какую гордость и радость это доставило бы деду. Он немедленно начал строить планы экспедиции в Китай на поиски идола, и через некоторое время был уже в Гонконге, где занялся подготовкой к путешествию.
В Гонконге он, по счастью, познакомился с китайцем, который родился и вырос неподалеку от деревни дьяволопок-лонников, но позднее поселился на побережье. Этот человек подтвердил рассказ Малькольма Стюарта и добавил к нему некоторые подробности, заставившие деда еще сильнее мечтать об идоле. Китаец рассказал, что идол с незапамятных времен правит деревней; и действительно, когда идол был привезен сюда и подвергнут всестороннему изучению, дед пришел к выводу, что он на много веков старше любого китайского бронзового изваяния. Но ни он, ни другие эксперты, с которыми он советовался, не смогли определить возраст статуи; сошлись на том, что она очень древняя.
Дед также узнал от китайца, что способностью оживлять идола, по легенде, обладает только одно семейство жрецов, и что старший сын наследует таинственную силу, когда умирает его отец — и так далее на протяжении веков. Другие жрецы не наделены этой силой. История идола заключается в том, что в глубокой древности люди, устав бесплодно молиться богам о дожде, выбросили старых идолов и создали образ Нечистого, которому и начали поклоняться. Согласно древним поверьям, добавил китаец, жрецы начинали ритуал оживления идола исключительно в полночь, но как долго изваяние могло оставаться живым, китаец не знал.
После нескольких месяцев путешествия по внутренним областям Китая мой дед наконец достиг местности, соответствовавшей описаниям Малькольма Стюарта. Как и его предшественник, дед однажды вечером разбил лагерь и отправился на поиски пещеры. Он нашел ее в конце ущелья, пробрался по галерее и услышал за каменной плитой многоголосое пение; в трещинах мелькали отблески факелов. Подобно Стюарту, он отодвинул небольшой камень и стал смотреть.
В отличие от Стюарта, дед досмотрел ужасную церемонию до конца. На следующую ночь он вернулся на то же место, был там и в другие ночи, и всякий раз видел жуткие ритуалы, хотя человеческие жертвы были принесены только в первую ночь. Однако идол неизменно оживал, колотил рукой о колено и раскачивал головой. Видел дед и жреца, наделенного даром оживлять идола: вначале тот возлежал у алтаря, а после церемонии, когда все уходили, как правило бывал так утомлен, что оставался в пещере один, распростертый в полубессознательном состоянии на своем ложе.
Однажды ночью мой дед и трое других американцев, участвовавших в экспедиции — китаец даже приближаться боялся к тому месту, считая его проклятым — отправились в пещеру. Они дождались конца церемонии и затем, когда все затихло и в пещере остались только идол и жрец, лежавший у алтаря, расширили трещину в каменной плите и спустились в храм по веревочной лестнице. Жрец лежал в полном оцепенении, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Достав шприц, дед ввел жрецу дозу морфия, которая определенно отправила бы в могилу обычного человека; дед рассудил, что если жрец и не умрет, то по меньшей мере проспит несколько часов и, вероятно, после долго будет болеть.
Затем дед и его помощники с большим трудом, цепляясь за веревочную лестницу, извлекли из пещеры громадного идола, протащили его по скальной галерее и поспешили в лагерь. Там они погрузили изваяние на осла и, двигаясь быстрыми переходами, направились к побережью, куда в конце концов благополучно прибыли.