— Ты мне уже об этом говорил. Да, я знаю. Я должен был прислушаться к тебе. Передай джем.
Саймон передал тарелку.
— Тогда почему ты вернулся, чтобы поговорить с ней в перерыве.
— Потому что она чрезмерно раздражала меня.
— Ты осадил ее, не так ли?
Джеймс усмехнулся и указал в сторону блюда с беконом.
— Я? Откуда у тебя возникла такая нелепая идея?
Саймон рассмеялся, а затем откинулся на спинку стула, изучая своего кузена.
— Ты сегодня в хорошем настроении, — подметил он.
Джеймс что-то уклончиво проворчал. По правде говоря, он был в хорошем настроении. Прошлой ночью, перед тем, как лечь спать, маркиз придумал план, и та улыбка, которую вызвал этот план, имела тенденцию возвращаться тогда, когда он этого не ожидал.
— Хм. Значит, ты пойдешь сегодня со мной к Джентльмену Джексону? — спросил Саймон, очевидно осознав, что не получит никакого дальнейшего объяснения.
Джеймс поморщился и потер плечо.
— Не думаю, что я уже в состоянии боксировать, — с сожалением ответил молодой человек, задавшись вопросом, сможет ли он, когда-нибудь сделать такую малость, как одеться, не вздрогнув от боли. — Ты, в конечном счете, собираешься посвятить леди Анжелику в свой план, не так ли? — небрежно поинтересовался он, поднимаясь.
Саймон коротко улыбнулся.
— Я рассказал ей прошлым вечером после концерта.
— И что?
— Полагаю, Энджел — как она выразилась — думает, что это было восхитительно глупо с моей стороны.
— Это скорее не характерно для тебя, кузен, — разочарованно отметил Джеймс. В действительности он надеялся услышать о том, какова была реакция Анжелики на его флирт.
Его кузен поморщился.
— Я знаю. Надеюсь, что ее родители никогда не узнают правды.
— Значит, ты желаешь отказаться от своей затеи? — поинтересовался Джеймс. Внезапно он начал надеяться на то, что его довольно чопорный кузен не отступит. Дразнить Анжелику, не важно в шутку или нет, стало самым большим развлечением с тех пор, как он отправился во Францию с Веллингтоном.
Саймон пожал плечами.
— Нет. Это разобьет сердце Энджел. Она уже жалуется на то, что я слишком консервативен.
— Отлично с ее стороны, — зааплодировал маркиз. — Ты никогда не прислушивался ко мне, когда я жаловался на твою склонность к соблюдению приличий.
— Очень забавно, Джейми.
Джеймс усмехнулся и направился к двери.
— Увидимся за ленчем.
Он уже приказал оседлать Демона и тот ждал его, и через некоторое время маркиз очутился в той части Лондона, куда редко заезжал. Выполнив свою задачу и сжимая в руке тщательно завернутый пакет, он направился обратно в Мэйфер, и на его лице снова появилась усмешка, когда он добрался до дома Грэмов. Запоздало Джеймс подумал, что должен был поставить Саймона в известность о своих намерениях, но в любом случае, все это было идеей его кузена. Кроме того, ему хотелось самому услышать от Анжелики, что она думает об этой абсурдной маленькой затее.
На его стук дверь отворил дворецкий с белоснежными волосами, которому почти удалось скрыть удивление при виде неожиданного посетителя.
— Если вы немного подождете здесь, милорд, — произнес дворецкий, провожая его в холл, а затем выходя через дверь с визитной карточкой Джеймса в руке.
— Отдай Миллисент!
Маленькая фигурка промчалась по лестнице и врезалась в Джеймса до того, как он успел увернуться в сторону. Маркиз с ворчанием принял удар и рефлекторно вытянул руку, чтобы удержать маленького человечка, отпрянувшего от него. Это был мальчик примерно девяти лет, красно-коричневые волосы и карие глаза сразу выдали в нем члена семьи Грэм.
— Простите, сэр, — произнес мальчик. На его лице появилось изумленное выражение. — Вы маркиз Эббонли, не так ли?
— Отдай Миллисент, животное!
Вторая фигурка слетела вниз по лестнице, выказывая не больше правил этикета, чем первая. В этот раз Джеймс был готов, и отступил, чтобы избежать столкновения. Тоненькая девочка с блестящими глазами дала ему возможность увидеть, как, вероятно, выглядела Анжелика, когда была ребенком.
— Привет, — произнесла она, а затем бросилась на мальчика. — Отдай мне ее, Генри!
Мальчик держал в руке куклу, сжимая в кулаке волосы бедняжки, хотя игрушка выглядела так, что подобное грубое обращение не могло нанести ей большего вреда по сравнению с уже причиненным ущербом.
— Не отдам до тех пор, пока ты не вернешь Героя! — так же громко ответил мальчик, прячась позади Джеймса.
— У меня нет твоей глупой лошади! Ты потерял ее.
— Нет, не терял!
— Да, потерял!
Маркиз начал ощущать себя в роли майского дерева[7].
— Где Героя видели в последний раз? — поинтересовался он.
Генри остановился, и девочка вырвала у него куклу.
— Это не честно, Хелен, — воскликнул он.
— Ты остановился, — парировала она.
— Но он же — маркиз Эббонли, — запротестовал Генри, указывая на Джеймса. — Он был ранен на войне, и он — член «Клуба Четырех Коней». — Он подпрыгивал на носочках. — Говорят, они правят экипажем с точностью до дюйма.
— А ты должно быть Генри, — развеселившись, заметил Джеймс. Мальчик вытянулся в струнку.
— Да, сэр. Генри Грэм, милорд. — Переведя взгляд на девочку, добавил: — А это моя сестра, Хелен.
— Каким образом ты так много знаешь обо мне, Генри?
— Генри знает все о членах «Клуба Четырех Коней», — вставила Хелен, держа куклу точно таким же образом, как это делал ее брат.
— Я польщен, — ответил маркиз, протягивая руку. Генри энергично пожал ее.
— Генри, Хелен, не беспокойте нашего гостя.
Леди Найстон вышла в коридор, чтобы увести своих младших детей прочь. Анжелика, улыбаясь, стояла позади нее в дверном проеме. Генри увернулся от матери и направился обратно к Джеймсу.
— Вы прибыли сюда в экипаже? — спросил он.
Джеймс отвлекся от созерцания Энджел.
— Верхом на лошади.
— Как ее имя? — поинтересовалась Хелен из-под руки матери.
— Демон.
— Послушайте, — воскликнул Генри. — Это тот черный арабский жеребец, на котором вы проскакали из Лондона в Бат за тридцать восемь часов, не так ли?
Джеймс кивнул, удивленный тем, что мальчик знает об этом, хотя этот его подвиг входил в число тех немногих, которые можно было пересказывать вслух.
— Это он.
— О, могу я его увидеть? Пожалуйста? Пожалуйста, мама? Они установили рекорд!
— Милорд? — попросила разрешения леди Найстон, схватив Хелен за юбку: было очевидно, что она привыкла к необузданным натурам этой парочки. Ей следовало бы это сделать, рассматривать ее старшую дочь как пример.
Он улыбнулся.
— Только не трогайте его, — предупредил маркиз, и близнецы направились к двери. — Он кусается.
— Да, милорд. Мы будем осторожны, — крикнул Генри через плечо.
— Мне лучше пойти присмотреть за этим, — вздохнула леди Найстон, а затем заколебалась. — Пимрой, — произнесла она, оборачиваясь к дворецкому и указывая на стену, — пожалуйста, поправьте снова эти картины. — Бросив еще один сердитый взгляд на Джеймса, она извинилась и последовала за детьми.
— Леди Анжелика, — поздоровался Джеймс, взяв Анжелику за руку, — кажется, мы почти одни.
— Что означает, что мы не одни, милорд, — ответила та, с усмешкой отнимая у него руку. — И Саймон рассказал мне о своем плане, вы же знаете. — Девушка нахмурилась. — Вы могли бы пораньше посвятить меня в него.
Джеймс, сдаваясь, поднял руки.
— Я всего лишь верный вассал. Вините своего жениха в том, что он держал вас в неведении.
На лице Энджел появилась гримаса.
— Хорошо. — Бросив взгляд на дворецкого, она вздохнула. — Должна признаться, что после того, как я услышала от него правду, мне стало немного легче. Прошлым вечером вы были просто… — она вспыхнула, — очаровательным.
— Вы хотите сказать, что посчитали мое внимание искренним? — тихо поинтересовался Джеймс, завороженный моментом. Энджел посмотрела ему в глаза, и через некоторое время он отвел взгляд. Разрази его Люцифер, это же не соблазнение. Здесь не было никаких свидетелей, кроме дворецкого, которые смогли бы вообразить, что маркиз испытывает интерес к этой девушке. — Надеюсь, что вы были польщены.